Эльф тем временем поднял отложной воротник, отороченный мехом. Это спрятало от посторонних глаз подбородок с красивыми губами и кончик идеального носа. Годэлиск подмигнул женщине искрящимся изумрудным глазом.
Дарина на секунду зажмурилась от его взгляда, как жмурятся от попавших в глаза прямых лучей солнца:
«Такое ощущение, будто его это все забавляет. Может, так и есть?
Человеческая война – эльфийский кураж?
Мы больше дорожим мимолетной жизнью, чем они своей вечностью».
Исторически сложилось так, что территория под названием Потлов на самом деле не была едина. Различали три части: Потлов Межбрежный, Потлов Заречный и Потлов Предгорный. Их отличие не заканчивалось географическим расположением. Традиции, уклад жизни, диалект – вроде бы все было похожим, но все равно чуть-чуть, да иным.
Потлов Межбрежный располагался на плодородных землях между двумя великими реками – Бережкой (по которой шла граница с Озерным краем) и Большим Буром, два притока которого, Трихвост и Петля, также текли по этой территории.
Благодарная земля из года в год дарила неспешно шедшим за сохой пахарям богатый урожай. Рыба серебристыми косяками заплывала, лениво шевеля плавниками, в расставленные вдоль берега сети.
Сытый край, отделенный от соседей широкими речными просторами и заболоченными участками низин. В давние времена добираться сюда было проблематично: горы, леса, болота – естественные границы лучше любых каменных стен. А отсюда так никто и не рвался. Чего от добра добра-то искать? Поэтому долгое время здешний народ жил, не подвергаясь никакому воздействию извне. Единственные, кто забредал сюда из-за рек по льду в особо студеные зимы, были волки.
На север от Петли начиналась каменистая и неудобная для возделывания местность. Леса, спускавшиеся по всей территории Предгорья в долину, зачастую были заболочены. Многочисленные, порой безымянные речушки струились с Харадских вершин. Скалистые трещины были для них жестким руслом, познав неизменность которых, они, выбегая на мягкую почву, в недоумении останавливались. И не образовав течения, погружались в землю, застревая в ней, превращаясь в зыбкую грязь.
Сначала здесь не было никаких поселений – только то тут, то там попадались сбитые из разнокалиберных бревен неказистые охотничьи домики. Кроме самих охотников в них частенько останавливались наемники, возвращавшиеся в Харад. Много позже Предгорье стало пристанищем как для тех, кто во времена смуты, устроенной Арьезскими, решил избавить свои семьи от соприкосновения с войной, так и для тех, кто в этой войне запачкался по уши.
