- Я вас не понимаю.
- Вот и отлично, не нужно тебе этого понимать. Так спокойней. И вообще, не мешай мне. Думаю я. Иди на кровать и сиди мышкой.
- Так ведь холодно. Околеть можно. Долго он меня собирается здесь держать?
- Не знаю, не мешай проистеканию мыслительного процесса.
Но думать уже на пришлось. Сначала сверху раздались четкие шаги. Уверенный голос что-то резко приказал Тихону. Потом послышался скрежет открываемого люка, в него опустили лестницу, а немного погодя просунулась голова ублюдка. Очень удобно было его сейчас обезвредить, но, к сожалению, он был не один.
- По одному и с вещами, - плотоядно заржал он. - Сначала Гончаров.
- А я как же? - не на шутку возмутилась учительница. - Я все-таки женщина, можно было бы начать с меня.
- На тебе мы кончим! - похабно пообещал верзила и зашелся в сумасшедшем ржании, совершенно сраженный своим остроумием. - Не боись, лоханка, и до тебя очередь дойдет, сперва с мужиком твоим разберемся. Пошевеливайся, козел, корячишься, как беременная баба, щас ты у меня попрыгаешь.
В тихоновском кресле с сигаретой в зубах восседал Алик. Меня он встретил едкой злой улыбкой и, даже не поздоровавшись, ударил ногой в пах. Я успел поставить защиту и немного смягчить удар, от этого он сильно осерчал и начал бить уже слепо, без разбора. Признаться, такого я не ожидал. Обычно избиению предшествует хотя бы кратковременная беседа, в ходе которой оппоненты не могут прийти к консенсусному решению. А тут, ни слова не говоря, сразу же начинают бить по морде. Одно слово - азиаты. Хоть бы выставил какие-то требования или претензии, а то волтузит неизвестно за что. Мне это уже начинает надоедать. Если бы не стоящий на стреме Тихон, ты бы у меня, дорогой товарищ Алик, давно бы плясал милую твоему сердцу лезгинку под утомленным солнцем южного неба. Но сколько же можно терпеть? Немного придя в себя, я ответил, причем очень удачно - удар в солнечное сплетение оказался для него роковым. Вытаращившись в потолок и жадно хватая воздух, брюнет тихо и смиренно осел на кучу медного барахла.
Теперь начнется, успел подумать я, и это было последним воспоминанием тех сказочных минут. В следующее мгновение краем глаза я увидел летящий в ухо пудовый тихоновский кулак. Мне показалось, что мои бедные мозги, в конце концов устав со мной бороться, раз и навсегда покидают мою голову.
Очнулся я на полу. Надо мной с березовым черенком в руках стоял жизнерадостный Тихон. От сжигающего его нетерпения он тихонько приплясывал, кидая неодобрительные взгляды на сидящего в кресле шефа. Наверное, ему ужасно хотелось еще до захода солнца раскроить мой череп. Досадное молчание Алика его явно раздражало. Если бы не этот фактор, то моя душа наверняка бы сейчас стремилась к звездам.
