Его вопрос подразумевает диалог, но он сосредоточен на своей руке, скользящей по животу к маленькому участку рыжих волос между моих ног. На долю секунды, когда его нос прижимался ко мне, Себастьян прозвучал таким же уязвимым, как я себя чувствую с ним, поэтому я отвечаю честно:
— Я думала, что узнала тебя в вертолете, но потом ты спустил очки, и у тебя были другие глаза. Будучи Басом, ты носил контактные линзы, чтобы изменить свой карий цвет?
Он поднимает свои глаза к моим, в то время как его палец опускается ниже, к моему входу.
— Когда ты сняла свои очки в вертолете, я моментально тебя узнал. И нет, я не ношу линзы. Во время миссии пару лет назад я попал под ударную волну бомбы. По-видимому, черепно-мозговая травма способна изменить цвет глаз.
— Прости, я не знала, — я вспоминаю о его шраме вдоль правой руки и осматриваю его лицо в поисках других повреждений. И именно тогда я замечаю тонкую красную линию, изгибающуюся вокруг его горла.
— Тот взрыв повлиял и на твой голос?
Когда он кивает, я смаргиваю подступающие слезы. Не могу позволить ему увидеть их, потому что прекрасно понимаю, что он из тех мужчин, кто не нуждается в сочувствии, но я могу показать ему.
— Отпусти меня, Себастьян.
— Не сейчас, — говорит он свирепо, пока его палец скользит глубоко внутрь меня.
У меня перехватывает дыхание, и не могу сдержать стон, сорвавшийся с моих губ. Если он не позволяет мне утешить его физически, слова — это все, что мне остается.
— Были и другие вещи, которые ты сказал или сделал, будучи Басом, которые заставили меня изумиться.
В медленном и мучительном темпе он проникает в меня и вторым пальцем.
— И все же ты не согласилась поужинать с Басом, потому что он напоминал тебе обо мне.
Раздвинув пальцы глубоко внутри меня, он сгибает их и медленно потирает в местечке, которого еще никто и никогда не дотрагивался. Все, что он делает, чувствуется так хорошо, я делаю все возможное, чтобы не дрожать всем телом, но не могу не закрыть глаза в чистом экстазе.
— Себастьян, — я выдыхаю его имя. Мое тело натянуто, как тетива лука, я готова сорваться из-за набухающей внутри страсти.
— Ты сказала, было и хорошее, и плохое, — хрипит он.
Я мысленно вздрагиваю от его интерпретации своей тогдашней реплики.
— Я не правильно сформулировала.
— Смотри на меня, — требует он, вдалбливаясь в меня сильнее, увеличивая мое желание.
— Я… я не могу, — говорю я, вздрагивая от быстро растущего удовольствия, что распространяется на каждое нервное окончание моего тела.
