Моргая, чтобы согнать сонливость, смеюсь:
— Оба варианта.
Как только я поднимаю голову, чтобы сесть, что-то тянет за запястья поднятых над головой рук, заставляя меня оставаться на месте.
Я рывком поднимаю взгляд к шелковистой золотой веревке, завязанной узлом вокруг моих запястий, узнавая деталь от длинных штор, украшающих каждое окно курорта. Концы Себастьян спрятал где-то под лавкой. Темная бровь с вызовом поднимается, пока он, ухмыльнувшись, говорит:
— Видишь, что может случиться во сне? В следующий раз, не опаздывай.
В то время, как он садится передо мной на корточки, прикрытый лишь полотенцем, обмотанным вокруг идеального пресса, его слова пульсируют во мне. Они могли бы звучать как выговор, но я вижу чистое желание в его глазах, пока его пальцы медленно исследуют мои связанные запястья, постепенно спускаясь по обнаженным рукам.
Несмотря на жару в помещении, моя кожа покрывается мурашками. Мое сердце дико колотится.
— Ты не можешь всегда говорить мне, что делать, Себастьян. Если я решу опоздать, я опоздаю.
Его ярко-голубые глаза вспыхивают, а рот слегка кривится, пока рука движется по моему плечу, а затем вверх, на шею. Я сглатываю, когда он распускает мои волосы и раскидывает красный каскад по всей спине, прежде чем его ладонь спускается вниз до изгиба моей попки.
На протяжении всего нежного исследования моей кожи он не произносит ни слова, и почему-то это нервирует больше, чем привычный напор Себастьяна.
Обхватив мою попу, он похлопывает по половинке, мягко командуя:
— Подними свои бедра.
Моя ноющая грудь врезается в дерево, пока я делаю так, как он просит, но он качает головой, пока я не поднимаюсь достаточно высоко. Я останавливаюсь, когда он улыбается и подкладывает свернутое полотенце под мои бедра. Моя попка поднята, а руки надежно привязаны к лавке, и я чувствую себя невероятно незащищено, но кусаю губы и жду его следующий шаг.
— Помнишь свое стоп-слово?
— А ты? — противлюсь я.
— Радуга, — отвечает он срывающимся голосом, потом хватает меня за внутреннюю часть бедра и слегка дергает. — Раздвинь ножки.
Моя кожа покалывает от прикосновения его груди. Я глубоко вдыхаю и немного скольжу коленом к нему.
В его глазах тлеют угольки, челюсть сжата, его голос грубеет:
— Еще.
Я настолько пульсирую, что даже вьющийся пар возбуждает меня.
Как только я двигаю второй коленкой, он вскакивает, оседлав лавку прямо между моими бедрами.
— Эй, не этого я ожидала, — нахмуриваюсь я, пытаясь свести ноги.
