— Твоими устами говорят Музы! — воскликнул Мелет, обожающий красноречие.
И старый Ликон замычал одобрительно. Говорить он не мог: его рот был занят аппетитным куском морской собаки.
— Ты хорошо говоришь! — продолжал Мелет. — Твои слова приятны моему сердцу. Этого мудреца, сеющего сомненья, давно пора приструнить. Ты знаешь, что он сказал однажды о небожителях? — «О богах я вовсе ничего не знаю!». Как он не откусил свой поганый язык!
Глаза Анита странно блеснули.
— Это его слова?
— Клянусь Зевсом! Эхо не повторит точнее.
— И там были еще уши?
— Да, там толпился какой-то рыночный сброд.
— И с тобою не оказалось рабов? голосе Анита прозвучало удивление.
— Да, я их отпустил домой, — ничего не подозревая, сказал Мелет.
— А подумай-ка, дорогой Мелет, может, кто-то из рабов все же оказался с тобой? — Анит глядел на него пристально, с едва заметной усмешкой. — Ведь это было не вчера? Ты мог что-то и позабыть. Вспомни-ка хорошенько, дорогой Мелет! — Его взгляд давил, как виноградный пресс. И теплая краска поползла по щекам Мелета.
— Возможно… — начал Мелет и вдруг, услышав вместо своего какой-то чужой, бесцветный голос, неприятно поразился: «Великие боги, что же я делаю?» — и насилу отведя свой взгляд от Анита, с раздражением добавил: — Я же сказал: рабов нет… их не было со мною!
— Жа-аль! — пропел Анит и, видя недовольство поэта, располагающе улыбнулся: — Что с тобою, мой добрый Мелет? Уж не подумал ли ты, что я ищу лжесвидетелей? Да поразит меня стрела Громовержца, если это так! Просто я усомнился в твоей… Да что я, глупец, говорю? Я усомнился, конечно, в своей памяти, ведь мы частенько судим о других по собственным недостаткам. И что же я увидел? Твоя память, не в пример моей, превосходна! — И Анит, восхищенно чмокнув губами, сунул руку в жаркое.
Все молчали. И флейта наверху тоже молчала. Лишь водяные часы точили свои необратимые капли: кап-ка-ап!
— Божественная подлива! — сладко простонал Ликон.
Старик, по обыкновению, хвалил только приправы.
Мелет исподлобья поглядывал на Анита. Ему почему-то казалось, что хозяин ест без особого аппетита…
— Что-то давно не видно нашего философа, — заговорил Мелет. — Уж не сбежал ли он куда-нибудь в Фессалию?
Анит усмехнулся, медленно дожевал кусок. Пока дожевывал — думал.
— Едва ли он облегчит нам жизнь, дорогой Мелет!
— Ты уверен, что он явится в суд? — Мелету не терпелось знать, что думает кожевник.
— Напротив, не уверен! — Кожевник сделал губами такое движение, как будто наигрывал на дудочке весьма замысловатую мелодию.
