Джордж Беннетт, укладывая в сумку свои инструменты, думал о сотнях канаков, которых ему пришлось лечить после побоев, нанесенных плантаторами или их надсмотрщиками. Никто из фермеров никогда еще не признался в содеянном, а увечья неизменно списывались на несчастные случаи или драки среди самих рабочих. Доктор давно уже испытывал крайнее отвращение к этой привычной жестокости и не раз серьезно подумывал об отставке, о спокойной жизни где-нибудь в маленьком домике, у реки, как можно дальше от цивилизации.
Уже начинало смеркаться, когда Джордан, Ева и доктор Беннетт подъехали к плантации Уиллоуби. Ни Джордан, ни Ева не особенно удивились при виде запертых ворот и охраняющего их канака, но доктор Беннетт был откровенно озадачен.
— Мы желаем видеть мистрис Кортленд, — сказал Джордан сторожу. Тот, с широко раскрытыми от удивления глазами, переминался у ворот.
— Я… простите, сэр — запинаясь, заговорил канак, — но мне велено никого не пускать сюда.
— Это врач для мистрис Кортленд! — сказала Ева.
— Врач… а, доктор! — растерянно пробормотал канак, изможденный малый лет двадцати. Мельком оглянувшись на дом, он подошел чуть ближе к воротам. — Простите меня, мистер, но… хозяин обещал выпороть меня кнутом, если я впущу кого-нибудь… — опасливо сказал он, опустив глаза: ему сразу вспомнился бедняга Элиас. Ева и Джордан переглянулись — в глазах молодого канака явственно читался смертельный страх.
— Элиас в безопасности, и доктор уверен, что он поправится, — тихо сказал Джордан.
Молодой канак в замешательстве посмотрел на Джордана.
— Как тебя зовут? — спросил Джордан.
— Ге… Генри, сэр, — сильно волнуясь, ответил юноша. Смысл слов Джордана наконец дошел до него, и удивление на его лице внезапно сменилось облегчением.
— Вот что, Генри, я понимаю, что ты не имеешь права открыть ворота без разрешения, но ты же можешь сходить и спросить у мисс Силии или мисс Александры, хотят ли они, чтобы доктор осмотрел их матушку?
Генри напряженно слушал Джордана. Заметно было, что тот не особенно быстро соображает и явно боится взять на себя такую ответственность.
— Я… за это, верно, мне не попадет, — почесав курчавую голову, ответил он. Джордан подумал, что в этом никак нельзя быть уверенным. Генри повернулся и радостно помчался к дому.
На веранде, потягивая ром, сидел Макс. С дороги его не было видно, но сам он отлично видел все, что происходило у ворот. Макс узнал Джордана и Еву и почувствовал сильнейшее раздражение оттого, что они посмели явиться сюда. Макс тут же решил, что не допустит доктора к Летиции. Увидев, что Генри оставил свой пост, Макс вскочил на ноги и помчался навстречу затрясшемуся от страха канаку.
