От земли окно отстояло не меньше как на три метра и мне понадобилось подкатить пустую железную бочку прежде чем я смог душевно с ним поговорить. Новые штапики легко и послушно отлетели прочь едва я коснулся их отверткой. Само стекло припятствий мне тоже не чинило. Аккуратно отставив его в сторону я огледелся по сторонам и не заметив никакой опасности кряхтя подтянулся до уровня подоконника. Кажется я попадал в ризницу. По крайней мере так подумалось мне потому что в небольшой комнате открывшейся моему взору стояли шкафы и висели многочисленные полки уставленные современной церковной утварью.
- Господи, помоги. - Попросил я Бога мешком шлепаясь о пол поповской гримуборной. - Не алчности ради, но справедливости для, решился я на сей вероломный шаг.
В ризнице находилось две двери. Одна вела в саму церковь и была не заперта, а другая, поменьше, но раза в три потолще, оказалась закрытой и что находилось за ней мне оставалось только гадать. Повинуясь тому принципу, что самое интересное всегда скрыто от глаз я вплотную занялся этой неказистой с виду дверцей на деле о казавшейся прочной и капитальной. Чертовы ремонтники, они даже не удосужились сменить замок и теперь мне пришлось ковыряться в системе вековой давности о которой я не имел ни малейшего представления. Хитроумные бородки современных отмычек никак не хотели находить с ним контакт, потому что флажки попросту не доставали до механизма. Я провозился с ним не меньше получаса и был изрядно удивлен когда вдруг замок отозвался хриплым щелчком. Видимио устав бороться с моим ослинным упрямством на третьем повороте он нехотя втянул свой железный зуб и освобожденная дверь с неподражаемым ржавым скрипом открыла мне черную дыру хода с каменными ступенями круто уходящими вниз.
С уважением посмотрев на кованный рилель тощиною в детскую ножку с включил фонарь и совершенно не заботясь о путях возможного отступления я легкомысленно пошел навстречу своим новым неприятностям.
Церковный подвал оказался довольно глубоким. До потолка, который поддерживали кирпичные своды, было не меньше трех метров, а по площади он значительно превосходил церковь. Сухой, но затхлый воздух подземелья сразу ударил в нос. Почему-то пахло гнилой картошкой, хотя ничего такого, что говорило бы о её присутствии не было. Здесь вообще ничего особенного не было. Только большая рассохшаяся бочка в углу лежа но боку смиренно доживала свой век. Наверное когда-то в ней хранилось вкусное церковное вино с забытым названием "Кагор".
