Черт, можно было накрыть голову газетой, и она бы защищала лучше зонта.
Дерьмо.
Время от времени Омега останавливался и, наклоняясь, поднимал руку, ногу или голову. Потом отбрасывал, будто искал что-то конкретное. В какой-то момент он внезапно остановился.
Низкий вой пронесся над кампусом, звук окружал пустые, гниющие здания без какого-либо эхо.
А потом Омега вытянул руки перед собой.
Жгучий холод ударил Ви в спину и смел волосы на лицо и глаза, полы куртки также захлопали на ветру, и ему пришлось прижать ее к телу.
Разом все последствия резни, останки убийц и пятна приняли газообразное состояние, и поток мглы направился к своему создателю.
Омега впитал все, возвращая частицу себя, которую он дал каждому новобранцу во время церемонии посвящения, восстанавливая свою сущность, вбирая все, пока поле боя не вернулось к первоначальному состоянию, до резни, лишь утоптанная трава и поваленные деревья указывали на то, что натворили зверь и Братство.
Когда все кончилось, Омега просто стоял в центре школьной площади, поворачиваясь по кругу и повторно проверяя свою работу. И потом, также быстро, как он появился, существо исчезло, оставляя после себя слабую вспышку… и даже та спустя мгновенье рассеялась.
— Стойте, — прошипел Ви. — Выждем.
Он вот так легко не поверит, что Омега на самом деле отчалил. Проблема в том, что рассвет уже близился… и да, если мис не смог защитить их троих от дождя, то он ничем не помешает прямым лучам солнца.
Но они могли выждать еще немного. На всякий случай.
Лучше перестраховаться, чем раскрыть себя. К тому же, ему нужно мгновение, чтобы оставшееся яичко вернулось на место.
Дерьмо.
— Уверен, что это не обязательно.
В это время в учебном центре Братства, Эссейл опустил взгляд на темноволосого человека, который с иглой и ниткой зашивал разрез на его икре и лодыжке. Когда человек не ответил и не прервался, Эссейл закатил глаза.
— Я сказал…
— Да-да. — Парень снова проткнул его кожу иглой и вытащил, натягивая черную нить. — Ты ясно выразился. Могу ответить одно: МРЗС[28] плевать, человек ты или вампир, и оставить шестидюймовую открытую рану на ноге — верх тупости.
— Я быстро исцеляюсь.
— Не так быстро. И ты можешь перестать дергаться. Я словно зашиваю рыбу в воде.
Ну, на самом деле, он не мог. Его конечности в настоящий момент действовали автономно, и когда Эссейл посмотрел на часы на стене и подсчитал, как мало времени осталось до рассвета, дрожь лишь усилилась…
