Он хотел помочь ему. Хотел крепко держаться. Хотел.
Ветки ударили в лицо, и он зажмурился, защищая глаза. Потекла кровь, наполняя его нос. Боль в плече все нарастала. Давление в голове стало невыносимым, напоминая ему о надутых с избытком шинах, мешках, переполненных деньгами сверх меры, шарах с водой, что лопнули, разливая содержимое на пол.
Хвала Богу за его кузенов. Они никогда не бросали его.
Нужно не забыть отблагодарить их как-нибудь.
С точки обзора Эссейла — вверх ногами — казалось, здание надвигалось на них, не наоборот, строение появилось так, будто росло из неба, а не врастало в землю. Кирпич. Даже во тьме, с лезшими в глаза ветками и мелькавшими перед ним ногами, он видел, что хибара построена из кирпича.
Им оставалось лишь надеяться на крепкое укрытие.
Его кузен выломал дверь, и воздух внутри был затхлым и душным.
Без предупреждения Эссейла сбросили на пол, как мешок мусора, и он приземлился на пыльный пол с ударом, от которого его снова вырвало. Дверь резко захлопнули, и после он слышал только тяжелое дыхание своего кузена. И свое собственное.
И приглушенный шум боя
Резко вспыхнул оранжевый свет.
Эссейл нахмурился сквозь туман боли… и отпрянул. Лицо, освещенное зажигалкой, приставленной к самокрутке, не принадлежало ни одному из его кузенов.
— Сильно ранен? — спросил Брат Черного Кинжала Вишес, выдыхая самый приятный дым в мире.
— Это ты?
— А что, похож на Санту?
— Не похож на спасителя. — Поморщившись, Эссейл вытер рот рукавом куртки. — Прошу прощения за штаны.
Ви посмотрел на себя.
— Что-то имеешь против черной кожи?
— Меня стошнило на заднюю…
— Вот дерьмо!
— Ну, их можно почистить…
— Да нет же, придурок, он идет за нами. — Ви кивнул на окно. — Черт подери.
Воистину, издалека доносилась громоподобная поступить дракона, шторм надвигался в их сторону.
Эссейл забился по полу в поисках укрытия. Шкафа. Ванной. Погреба. Ничего. Внутри было пусто, не считая двух подпорных балок от пола до потолка и сгнивших за десятилетия стропил. Слава Деве-Летописеце, кирпич был крепким на вид, и, скорее всего, выдержит…
Оторванная крыша разлетелась в щепки, черепица осыпалась внутрь, словно с аплодисментами собственному падению. Свежий ночной воздух разогнал затхлость, но едва ли можно радоваться этому, учитывая, что ждало их дальше.
Разумеется, Зверь не был вегетарианцем. Но он также не заботился о потреблении клетчатки: монстрина выплюнула старую древесину крыши в сторону, наклонилась и, открыв пасть, издала громогласный рев.
