На больших часах в холле было восемь часов. Мигом сообразив, что будить Осецкого уже поздно, шофер пошел во двор, где стоял «опель». Он сакраментальным жестом поднял капот и погрузился в созерцание железных внутренностей мотора. Когда он прикручивал большим ключом почищенные свечи, сбоку мелькнуло что-то зеленое. Он посмотрел и онемел. Молодой солдатик чистил там ботинки, как ни в чем не бывало разговаривая и смеясь с хорошенькой горничной.
— Ах ты, жулик, отдай будильник! — крикнул Мисько, бросаясь к нему.
— Какой будильник?
— Украл будильник, прохвост, а теперь будешь валять дурака? А ну отдавай, а не то как дам по шее, позабудешь про романсы!
Оскорбленный в лучших чувствах ординарец оттолкнул руку шофера, слишком близко придвинувшуюся, по его мнению, к его носу. Мисько замахнулся другой, в которой держал ключ (он забыл о нем). Солдат заорал, кровь полилась у него из уха, и он выбежал на улицу.
— Ворюга чертов! — негодовал Мисько.
Горничная с писком убежала, а он вернулся к автомобилю. Через пару минут во двор вошли два мужчины в рабочей одежде. Низенький нес под мышкой три больших листа стекла. Они принялись вставлять их на кухне в венецианское окно с видом на крыльцо.
Мисько закрыл капот и пошел на завтрак. Было половина девятого.
«Пусть поспит, бедолага, — подумал он об инженере, — ему еще придется побегать».
Тем временем стекольщики закончили работу и присели на ступеньки крыльца. Низенький достал из кармана хлеб и поделился с товарищем.
— А это у тебя что?
— Будильник купил у немца. Отличный будильник. Ходит изумительно точно.
К окончанию разговора внимательно прислушивался прибывший с черного хода высокий мужчина в куртке, перепоясанной ремнем. Вдруг он достал из кармана длинный пистолет Штейера и закричал:
— Руки вверх!
Оба стекольщика подпрыгнули и при виде нацеленного на них оружия быстро повиновались приказу.
— Что это значит?
— Ну, ну, не прикидывайтесь. Украли будильник! Было донесение.
Он наклонился, чтобы поднять будильник с земли. В тот же миг высокий стекольщик подмигнул низенькому. Они бросились на чужака и после короткой борьбы отобрали будильник.
— Сопротивление властям! В тюрьму!!! — рычал мужчина в куртке.
Стекольщики скрупулезно перетрясали его большой потрепанный портфель. Их глазам поочередно предстали: удостоверение милиционера, хлебные карточки, служебная книжка…
— Господин комиссар, извините! Мы не знали, что вы настоящий милиционер, — говорил низенький, всовывая мягким, стыдливым движением пистолет в руку агента. — Ей-богу, мы думали, что… Мы ведь вас не знаем. Это ошибка.
