Иван пожал плечами и покорно опустился на бревно. Кулагин пожевал губу и неожиданно отрубил:
— Я понятым не могу.
— Как не могу? — удивился следователь. — Ты что, Дмитрий Петрович?
— А так: не могу, и все, — заупрямился старик. — Я, можно сказать, лицо заинтересованное.
— В чем заинтересованное? — рассмеялся Горелов. — Вы ж с ним земляки, вместе жили.
— Потому и не могу, — Кулагин отхлебнул воды из баклаги, вытер губы. — Бес в плену был. Не наш он человек.
— Так я тебя, Петрович, не в почетный караул приглашаю, — опять засмеялся следователь. — Формальный момент, сам знаешь. Да и брось ты вспоминать! Нашел время. Сам пойми: где я второго понятого здесь найду?
— Ладно, — подумав, согласился старик, — если так, то ладно.
Горелов кончил писать и пригласил всех во двор. Пастухи ступили за калитку и по стеночке, по изгороди подобрались ближе к крыльцу. Рассвирепевший и окончательно охрипший пес рвал привязку и скалил пасть. Следователь расчехлил фотоаппарат, приготовился снимать, но в это время Шмак хлопнул калиткой.
— Я к этому зверю не пойду, — заявил он.
— Да ничего, он не достанет, — успокоил Горелов и щелкнул аппаратом.
— Вы что, с ума сошли? — возмутился Шмак. — А если сорвется? Нет. Я не пойду. Убирайте собаку.
— Так он не злой, — сказал Иван Вальков. — Это он так, на цепи токо, а отпусти — шалавый.
— Что вы мне говорите — шалавый, — сердито передразнил эксперт. — У него все признаки бешенства.
Следователь опустил фотоаппарат и отступил назад. Пес, стоя на дыбках, тянулся оскаленной пастью к людям, и пенистая слюна ниткой сочилась на землю.
— Да ну. Откуда? — махнул рукой Иван Вальков. — Здесь других собак не бывает.
— Кто его знает, — старик Кулагин подобрал с земли железяку. — У Беса все может быть.
— И что же делать? — спросил Горелов. — На самом деле — зверь, а не пес.
— Шлепнуть его — и все дела, — отозвался Попков. — Кому он теперь нужен-то?
И все переглянулись, будто спрашивая друг у друга, кому он нужен.
— Неси пистолет, — скомандовал Горелов шоферу. — Он в портфеле.
Попков нырнул в машину, а Иван Вальков, покрутив головой, вдруг заговорил сбивчиво и торопливо:
— Мужики, вы что? Зачем пистолет? Я его так уговорю. — Он подошел к собаке. — Ну ты что, дурачок? Вот разлаялся. Свои тут, свои. Как хоть зовут-то тебя? Ах, Шарик! Ну, Шарик, Шаринька…
Иван протянул руку. Кобель замолк и прижал уши. Из горла у него вырывался тихий сап.
— Отойдите от собаки! — предупредил Шмак. — Нашли забаву.
