— За убийство некроманта, — уточнил я.
— И наказывается оно смертью с пытками, — добавила Таура. — Рамиль, вам пора уже знать, что преступления в Дартолиссе наказываются по пятиуровневой системе. Перед наказанием на щеку ставится клеймо, которое исчезает после исполнения приговора. Один листок — полсотни плетей, два — легкая смерть, три — смерть с предварительными пытками, четыре — четвертование, пять — публичная казнь перед другими некромантами, выкрикивающими свои пожелания медленной смерти. Я правильно говорю?
В конце своей пламенной речи девушка взглянула на меня. Я кивнул. Для них хватит и этих сведений. Мои кровавые подробности вряд ли здесь уместны.
— Ничего себе! — восхищенно присвистнул другой цыган. — Круто у них решаются вопросы. И воровать, наверное, никого не тянет.
— Нет, конечно. Их воспитывают иначе.
— И откуда же такая красивая девушка знает столько о некромантах? — полюбопытствовал я.
— Добрые люди сообщили, — Таура улыбнулась, продолжая выглаживать кошку у себя на коленях.
Установилась неловкая пауза, которую попытался исправить все тот же четырнадцатилетний мальчишка.
— Э-э-э… Этот некромант, которого ты убил, наверное, был большой шишкой…
Попытался исправить, я повторяю. Теперь взгляды присутствующей за этим костром молодежи скрестились на мне.
— Большой, — подтвердил я. На моих коленях уже несколько минут стояла миска с горячей кашей, к которой я еще так и не притронулся. Странное ощущение… Я ни разу еще никому не рассказывал о себе. А им мне это удается еще и достаточно легко.
Цыгане решили, наконец, оставить меня в покое. Один из них сказал шутку, другой подхватил. Теперь в нашем кругу царил смех, хотя напряженность все же присутствовала.
Я попробовал кашу. Отправляя в рот ложку за ложкой, осматривал окружающих нас цыган. Чем руководствовались более старшие члены табора, оставляя нас с не самыми сильными своими представителями, я не знаю. Они обладают какой-то неведомой мне магией? Сильнейшие одаренные здесь? Да, магия присутствовала, но какая-то чужая. Похожа на дар богини Жизни, и одновременно чужая ей. Еще я отметил, что на шее каждого из них висит какое-то украшение, которое было спрятано в складках рубашек. Наружу выглядывал лишь одинаковый у всех черный шнурок. Я нахмурился. Чтобы цыгане прятали свои драгоценности? Или это фигурка какого-то бога или богини?
Все тот же молодой Рамиль, смеясь очередной шутке своего соседа, наклонился за упавшей у него ложкой. Невидимое украшение выскользнуло из-за ворота его рубашки и свесилось вниз.
