— Дед Тандей, почто орешь на ночь глядя? — спросил высокий и широкоплечий мужчина.
— Постояльца, говорю, вам привел. Переночевать ему бы. Примете?
— А что ж не принять? Примем, коль деньга найдется.
— Найдется, — подтвердил я.
— Ну, так проходь. К ужину как раз поспел. Спасибо, дед.
— Да на здоровье, Итар. Буянить будет — зови мужиков. Утихомирим вместе‑то.
Я хмыкнул. Итар отошел в сторону, пропуская меня внутрь первым.
— Позову, дед, позову, — заверил он старика, закрывая калитку. — Заходи в дом, путник. Как к тебе обращаться?
— Стин, — представился я укороченным вариантом своего имени.
— Я — Итар, жену мою Жалея зовут. Тебе комнату до утра или подольше у нас в деревне останешься?
— До утра. Мне просохнуть надо.
— Просохнешь. Сейчас твои вещи возле печи повесим — за ночь обсохнут.
— Спасибо. Сколько с меня? — я зашел вслед за хозяином в дом, зажмурившись на мгновение от яркого после улицы света.
— А сколько дашь? — Итар повернулся ко мне.
Покопавшись в кармане, я достал затерявшуюся там медную монетку.
— Хватит? — протянул его хозяину.
Тот, прищурившись, посмотрел на мою ладонь, поднял взгляд на лицо и… оглушительно рассмеялся.
— Молодец! — отсмеявшись, похвалил он меня. — Многие, чтоб не обидеть, наоборот, больше, чем нужно, суют. Ты первый, кто так дешево наши услуги оценил.
— А вы точную сумму назовите, — предложил я. — Или берите монету.
— Серебряный и хватит, — поспешил исправиться Итар, пока я и в самом деле не уговорил его довольствоваться одной медяшкой.
— За все? — уточнил.
— За все, — хозяин кивнул. — Проходи. Нечего в сенях толочься. В доме-то теплее. Сапоги только сними и воду из них с крыльца вылей. А я пока пойду жене скажу, чтоб на еще одного накрывала.
Я согласно кивнул, снял с плеча мешок с одеждой, поставил его на пол.
«А ты, оказывается, умеешь нормально разговаривать с людьми», — в голосе Ларики слышалась улыбка.
— А ты хотела, чтобы я убил полдеревни? — спросил я.
«Эрстин! — возмутилась девушка. — Почему у тебя весь юмор черный?!»
— Не имею ни малейшего представления, — пожал я плечами, выливая воду из сапог и выжимая голенища. — Но моя профессия тут точно не причем.
Ларика громко фыркнула, а я понял, что бойкот, объявленный мне еще днем после моих грубых слов, окончен. Вот только радоваться этому или нет, я еще для себя не решил. Когда в голове стояла тишина, я даже забывал о присутствии Ларики.
— Ты с кем там, мил человек, говоришь? — с любопытством спросил сзади Итар.
