В этот момент я спрашиваю пациента, не хочет ли он сам встать на свое место в расстановке. Он колеблется, но в конце концов встает и идет. Когда заместитель абортированного ребенка осторожно кладет руку ему на плечо, он бледнеет, закрывает глаза и чуть не падает в обморок. Я прошу его не закрывать глаза - это позволяет ему не лишиться сил и остаться стоять на своем месте. Постепенно я прошу еще четырех участников группы встать позади пациента в качестве заместителей других абортированных детей.
Очевидно, что все это стоит ему огромных усилий. Он тяжело дышит, но через какое-то время ему удается вместе с шестью заместителями абортированных братьев и сестер за спиной посмотреть на своего собственного ребенка. Пациенту невероятно трудно нарушить лояльность по отношению к мертвым братьям и сестрам и у них на глазах, в тесном контакте с ними, принять свою жизнь, с энергией повернуться в ее сторону и посмотреть на своих жену и ребенка.
Я рекомендую обоим первое время не говорить о расстановке и сразу, с недвусмысленным указанием: «Было бы желание, а кусты найдутся!», отправляю их домой.
Примерно через десять месяцев я получаю сообщение о рождении у них ребенка с припиской, что это «великолепный результат расстановки». Четыре года спустя эта пара обращается ко мне за советом по поводу здоровья их ребенка. Я пользуюсь случаем и прошу описать их впечатления от расстановки. Они присылают мне следующие рассказы:
Рассказ жены:
Во время расстановки и непосредственно после я испытывала огромное облегчение и счастье из-за найденного решения. Оно усилило мою любовь к мужу. Когда я потом забеременела, в течение первых месяцев я очень беспокоилась и боялась. Но когда критический срок прошел, я все больше и больше верила, что все будет хорошо, и беременность прошла прекрасно. После родов я невольно очень часто думала и о других моих детях и часто грустила, что не смогла с ними познакомиться. Но теперь все намного лучше, и когда я сейчас о них вспоминаю, боли больше нет.
Рассказ мужа:
Во время расстановки партнерских отношений поначалу я был абсолютно спокоен. Когда ты потом поставил шестерых абортированных детей моей матери, у меня очень быстро возникло тягостное ощущение.
Внезапно я стал воспринимать расстановку как неожиданное «нападение». На это я никак не рассчитывал. Сначала я попытался подавить мои чувства. Но в конце концов они прорвались. Некоторое время мне было стыдно из-за такой сильной реакции, но в конце расстановки я испытал огромное облегчение. Вместе с этим в мою жизнь каким-то образом вошло новое ощущение счастья, которое сохраняется и по сей день.
