Даже если это будет стоить мне жизни! Системные расстановки в случае тяжёлых заболеваний и устойчивых симптомов | страница 21
Пациентка выглядит жесткой и не слишком женственной. Сев рядом со мной, она очень сдержанно и скептично меня изучает. Я какое-то время жду, а потом, повинуясь своему внутреннему импульсу, начинаю интервью с вопроса: «На кого ты злишься?» Она смотрит на меня с удивлением, но тут же отвечает: «На мать!» Мне кажется, что этот ответ объясняет ее злость лишь отчасти, и поэтому спрашиваю дальше: «А на кого еще?» На этот вопрос тоже следует моментальный ответ: «На отца!»
Расспросив пациентку о событиях в ее родительской семье, я узнаю, что в возрасте девяти лет она потеряла отца. Три года спустя умерла ее мать. Она урожденная аргентинка, с двадцати лет живет в Испании.
Вчувствуясь в ее родителей, я ощущаю глубокую любовь между ними и к дочери. Чтобы проверить свое восприятие, я прошу пациентку поставить двух заместителей для ее родителей. Она ставит их па некотором расстоянии друг от друга так, что они смотрят в разные стороны. Оба заместителя по собственной инициативе поворачиваются друг к другу, улыбаются и тепло обнимаются. Через какое-то время они отрываются друг от друга и вместе смотрят на дочь. Пациентка заметно взволнована и удивлена: «Такими я их никогда не видела!» Я говорю ей: «Ты же не всегда при всем присутствовала». Она невольно улыбается.
Заместители родителей тоже улыбаются, медленно подходят ближе и встают напротив сидящей рядом со мной пациентки. Она становится все беспокойнее и старается на них не смотреть. Я поворачиваюсь к ней и говорю: «Посмотри на них и скажи: «Я — ваша дочь!». Я прошу ее повторить зту фразу несколько раз, пока не чувствую, что она не просто повторяет эти слова, что они отзываются во всем ее теле. «Я — ваша дочь, а вы — мои родители!» Тут она собирается с духом, встает и позволяет родителям себя обнять. Они долго и крепко ее держат, и когда она освобождается из объятий и смотрит им в глаза,
я говорю ей: «Посмотри на них и скажи: «Да!» Она смотрит в глаза сначала отцу и говорит: «Да!», затем матери и говорит: «Да! Теперь я соглашаюсь с тем, как это было!»
Испытывая явное облегчение, она снова садится на место, с приветливой улыбкой смотрит на меня и говорит: «Спасибо!» На следующий день во время круга она говорит: «Я пока ничего не могу сказать о том, как я себя чувствую. Мне кажется, что сейчас меняется вся моя жизнь. У меня еще никогда не получалось увидеть родителей в позитивном свете. Теперь, когда я о них думаю, меня переполняет благодарность. Это дает мне совершенно новое ощущение жизни!»
