— Добрый день! — скромно послышалось из угла. Я обернулся: худенький Менар стоял за своим столом, заваленным листками с алгебраическими формулами. Это был щуплый человечек в очках, с козлиной бороденкой и огромным морщинистым лбом. Под столь незначительной внешностью скрывался человек, свободно владеющий дюжиной языков и способный извлекать немыслимые корни; самые дерзкие теории физики и математики были ему так же ясны, как мне — геологические разрезы в окрестностях Бордо. Как теоретик мой дядя, превосходный исследователь и экспериментатор, не годился Менару в подметки. Зато вдвоем они составляли могучую пару в области астрономии и атомной физики.
Стрекот машинки заставил меня обернуться к другому углу.
— И впрямь, надо тебя представить, — проговорил дядя. — Мадемуазель, познакомьтесь: мой племянник Жан, шалопай, не способный проверить цифры в ресторанном счете, позор нашей семьи!
— Почему один я позор семьи? — взмолился я. — Поль в математике смыслит не больше меня!
— Увы, да! — согласился дядя. — И кто бы поверил, что его отец щелкал интегралы как орехи! Род оскудевает! Но не будем судить их слишком строго. Жан обещает стать прекрасным геологом, а Поль, я надеюсь, кое-что понимает в своих ассирийцах.
— В индейцах, дядюшка, в индейцах!
— А какая разница? Жан, это наша ассистентка Мартина Соваж, сестра Мишеля.
— Как доехали? — спросила девушка, протягивая мне руку.
Я пожал ее, не успев как следует прийти в себя. В моем представлении ассистентка дяди могла быть только скромной лабораторной крысой в очках, а передо мной стояла юная красавица с фигурой греческой статуи и таким правильным лицом, что можно было прийти в отчаяние. Черты ее казались совершенными, впрочем, лоб, пожалуй, был чуть низковат, но под ним сияли великолепные серые глаза, а обрамляли его длинные пряди на удивление черных волос — ведь брат ее был блондином! Про нее нельзя было сказать, что она просто красавица. Нет, она была прекрасна, прекраснее всех женщин, каких мне только довелось видеть.
Рукопожатие ее было дружеским и коротким. Мартина сразу же вернулась к своим расчетам.
— Я вижу, ты тоже убит, — насмешливо прошептал дядя, увлекая меня в сторону. — Мартина разит без промаха; по-видимому, контраст с обстановкой усиливает эффект. А сейчас, извини, мне надо закончить до вечера работу, чтобы подготовиться к ночным наблюдениям. Ты ведь знаешь, моих помощников нет. Встретимся за обедом, в семь тридцать.
