Соперники наши отличаются друг от друга. Хоть это хорошо. Будет проще отличить «своего».
Тот, у которого шрамы на шторах – боец Весь В Шрамах. Он, говорят, с пересаженным от свиньи сердцем. Высокий, влажный, приникающий к земле ринга.
Ещё с ним рестлер Третий Час. Просто огромный тупой мужик, трусы в обтяжку из тельняшки. Его возьмёт на себя Хирург, мы так условились, сверяясь со сценарными коллизиями перед выходом к зрителям.
Всё! Пора…
Заиграло музло нашей «пары»: мы появляемся на рампе, подобно двум гладиаторам-героям. Нет, для фанатов Шрама и Третьего Часа мы – пара мудопедиков, конечно же. Но мои поклонницы кричат очень визгливо, почти изысканно. А фанатки Хирурга разве что не режут себя на куски, чтобы дотронуться потом до него своими ампутированными конечностями.
В общем, путь к рингу мы преодолеваем почти эпохально…
Совсем забыл сказать (себе), на мне одежда мёртвых (ни одного узла). Чёрный цвет с вкраплением жёлтого. Рукава рубашки обрезаны по локти. Брюки вполне позволят летать со стремянок, а уж с канатов – и подавно. Прыгучесть кроссовок даже позволяет преждевременную самоуверенность.
Музыкальные ритмы уходят. В пространстве арены появляется новая песня. На рампу величаво вышагивают наши противники на нынешний бой: Весь В Шрамах, Третий Час.
Такое впечатление, что «Хэллоиун лет они проживают бесплатно». Их некрасивые рожи даже кому-то нравятся, судя по реакции зрителей в огромном куполе зала. Ужас тупизны!
И далее следует официальное представление бойцов.
Меня приветствуют последним:
– Смеееееерч Смертииии! – восклицает помпезный дядя с микрофоном, после чего поспешает свалить подальше от места наметившейся заварухи.
Смерч Смерти – это мой боевой псевдоним. Если кто не знает.
Мои поклонники (молоденькие девчонки в основном) кричат от восторга, рискуя сорвать связки или оглушить соседей по зрительским местам. Сейчас начнётся бой. А вот и гонг!
…Через двенадцать минут я (наконец) бросаю этого урода в шрамах на поролоновые копья. Сам лезу на канаты с угла, балансирую, прицеливаясь пару секунд, а после – бросаюсь всем телом на противника Шрама. Тот не успевает увернуться. Его лицо плавится от злости, пока он валяется, обессиленный, на столе из ондатр…
Мой «напарник» Хирург уже провёл изощрённую ампутацию у своего соперника: Третий Час скалится сверху, костыли на дереве, он, бедолага, опирается на них, ветка тут же ломается, и Третий, как бревно, валится на ринг, ужасно отпружинив при ударе о поверхность.
