. Но при этом я была слишком маниакальна, чтобы связать эти бредовые мысли в стройный план.
Брат, будто прочитав мои мысли, вошел в комнату с бутылкой шампанского и бокалами на подносе. Он подумал, что шампанское будет нелишним, потому что нам предстоит не самое приятное дело. Мой брат – человек, которого невозможно недооценить. Честный и очень практичный, своей уверенностью он вселяет уверенность в других. Всем этим он похож на нашу маму. Когда родители расставались, он взял меня под свое крыло, оберегая и от жизненных невзгод, и от моего собственного бурного характера. Его надежное плечо всегда было рядом. Во время учебы в колледже, работы в университете и сейчас, когда бы я ни нуждалась в убежище от боли и неизвестности, я была уверена, что среди своей почты найду авиабилет и приглашение навестить его – в Бостоне, Нью-Йорке, Колорадо, Сан-Франциско. Брат всегда был готов меня выслушать, дать совет, взять несколько выходных на работе. Я встречала его в каком-нибудь крупном отеле или роскошном ресторане и была счастлива снова видеть, как он, высокий, красивый, стильно одетый, стремительно шагает мне навстречу. С каким бы вопросом я к нему ни обращалась, он всегда умел показать, что рад мне. А когда я уезжала надолго в другие страны – сначала в Шотландию, затем в Англию по учебе, потом снова в Лондон в творческий отпуск, – я всегда знала, что не пройдет и нескольких недель и он появится там, чтобы узнать, как я, пригласить на ужин или на прогулку по книжным магазинам. После первого тяжелого приступа мании он взял меня под свое надежное крыло. Он сразу дал понять, что, если я нуждаюсь в помощи, он возьмет билеты на ближайший рейс.
И теперь он не осуждал мои бессмысленные покупки. Брат взял кредит в отделении Всемирного банка, где работал экономистом, чтобы мы смогли покрыть эти безумные счета. Очень медленно, за многие годы, я вернула ему долги. Точнее, я вернула одолженные деньги. Но я никогда в жизни не смогу по достоинству отплатить брату за его доброту, любовь и понимание.
Жизнь тогда неслась с головокружительной скоростью. Я работала допоздна и почти не спала. Дом тем временем погружался в хаос: охапки одежды в каждой комнате, нераспакованные покупки и свертки по углам. Сотни обрывков бумаги повсюду: на рабочем столе, на кухне, целые кучи на полу. На одном из листков были нацарапаны бессвязные обрывки стиха. Я нашла эту записку в холодильнике, рядом с коллекцией приправ, которая за время мании неимоверно разрослась. Я назвала стих «Бог травояден». Таких записок и обрывков было много, они были везде. Только спустя недели я полностью вычистила квартиру и все же продолжала находить в самых невообразимых местах клочки бумаги, исписанные от края до края.
