Дирижёр всплеснул руками.
— Вот… Я всё сказал.
Ульяшов поблагодарил.
— Отлично. Коротко и ясно. Резюмирую для всех: серьёзное дело нам, товарищи, предстоит. Готовимся, значит, к кастингу. Все свободны.
Торопливо дёргая поднятой рукой, майор Суслов укоризненно смотрел на Ульяшова.
— А я?! Разрешите мне слово.
— А, да-да, всем одну минуту, — остановил офицеров полковник. — Пожалуйста, товарищ майор, только коротко, людям работать надо.
— Есть, коротко.
— Тише, тише, товарищи офицеры, совещание не окончено. Присядьте.
Хлопая крышками сидений, командиры нехотя вернулись на места. Суслов сообщил весомо и с нажимом.
— Я коротко. О том, что мы кого-то должны победить, об этом говорить в подразделениях и дома на кухнях не надо… Можно сообщить только одну мысль: ищем таланты, мол, и всё… — Выделяя слова, майор с нажимом подчеркнул. — Всем-нам-так-будет-лучше, товарищи офицеры… — И пояснил. — Чем меньше о нас — кто не надо! — знает, тем нам лучше. У меня всё.
Ульяшов выразительно руками развёл.
— Как всегда лаконично и доходчиво! Спасибо, товарищ майор. Всем всё понятно, товарищи командиры, на что нас начальник особого отдела нацеливает? Вот и хорошо. Свободны. Все на службу. — А Суслова рукой придёржал. — А вы, товарищ майор, задержитесь.
Держа майора за пуговицу и глядя ему в глаза, полковник доверительно, не для огласки, только для служебного использования, тихонько поведал:
— На вас, товарищ майор, у меня особая надежда… мы рассчитываем… Силами ваших… эээ… возможностей, как-то установить, чего нам всем ждать от нашего, мне не нравится слово «конкурент», я скажу прямо — противника?
— Этих, авиаторов? — уточнил майор.
— Да.
— Хмм… Не вопрос. Хотя сложно.
— Я понимаю, но… Они грозят каким-то секретным оружием. Пугают! Это как раз по вашей части, я думаю. Полковую разведку боюсь подключать — дров наломают. Куда потом «языков» девать? Одна надежда на вас.
— Я подумаю, товарищ полковник. Будет выполнено. Мы…
— Кто мы?
— Я, товарищ полковник, подумаю, а если потребуется…
— Вот-вот, на это я и рассчитываю. Помните: каждая минута дорога. Даже секунда.
— Я понимаю, как в песне: «Не думай о секундах свысока».
— Что-что?
— Я говорю, песня такая про нас есть: Тихонов Штирлица играет. Нам не впервой. Учили этому. Справимся! Три недели нам хватит.
— Не вам, майор, вы что-о? Полку!
— Естественно! Я понимаю. Про то и говорю.
Ульяшов изучающее глянул на майора, не издевается ли так тонко, не шутит ли, но взгляд майора был сугубо деловым, строго непроницаем, как сейфовая дверь в банке. «Пожалуй, это не Бердников, этот шутить не будет», подумал Ульяшов. Одобрительно кивнул майору.
