— Мамочка?
— Сходи и умойся. Ты выглядишь так, как если бы тебя связали и протащили через лес. Но сначала передай мне яйца.
Таллис передала яйца, предварительно встряхивая каждое: если оно не булькает — значит свежее, согласно Саймону.
— Ты рассердишься, если Гарри вернется домой? — наконец спросила она.
Мать клала яйца в воду и даже не вздрогнула.
— Почему ты спрашиваешь такие глупости?
Таллис какое-то время молчала.
— Ты очень много спорила с ним.
Мать нахмурилась и беспокойно посмотрела на нее сверху вниз:
— Что ты хочешь сказать?
— Ты и Гарри не любили друг друга.
— Это неправда, — резко сказала женщина. — В любом случае ты тогда была слишком мала и не можешь помнить Гарри.
— Я очень хорошо помню его.
— Ты можешь помнить, как он уехал, — ответила мать, — потому что это было печальное время. Но ничего другого. И конечно, никаких споров.
— Но я помню, — тихо и настойчиво повторила Таллис. — И они очень огорчали папу.
— А сейчас ты очень разозлила меня, — сказала мать. — Пойди отрежь хлеб, если хочешь хоть как-то помочь.
Таллис подошла к хлебнице и взяла большой батон с обожженной корочкой. Она начала соскребать обгорелую верхушку, хотя ей очень не хотелось этим заниматься. Ей, увы, никогда не удавалось поговорить с матерью о действительно серьезных вещах. На глаза навернулись слезы, она громко вдохнула воздух. Мать недоуменно, с сожалением, посмотрела на нее:
— Что ты там нюхаешь? Я не хочу есть хлеб, который ты обнюхала.
— Гарри говорил со мной, — сказала Таллис, сквозь слезы глядя на суровую женщину. Маргарет Китон медленно соскребала масло со здорового куска, но ее глаза задержались на лице дочери.
— Когда он говорил с тобой?
— Прошлой ночью. Он позвал меня. Я ответила. Он сказал, что навсегда потерял меня, а я сказала, что я близко и найду его. Он говорил таким одиноким, таким испуганным голосом... Я думаю, что он заблудился в лесу и пытется связаться со мной...
— Связаться? Как?
— Лесными путями, — пробормотала Таллис.
— Что еще за «лесные пути»?
— Сны. И чувства. — Ей не хотелось рассказывать о женщинах в масках и отчетливых видениях, которые посещали ее. — В историях, на которых я выросла, есть ключи. Дедушка понимал, — добавила она, немного подумав.
— Он? Да. Я — нет. Я знаю только одно: Гарри ушел, чтобы сделать что-то опасное... он не сказал нам что... и не вернулся. И все это было много лет назад. Твой отец считает, что он мертв, и я с ним согласна. Неужели ты всерьез веришь, что он не послал бы нам письмо, если бы был жив?
