И все это была игра, часть взросления; она играла в высшей степени серьезно и никогда не думала о последствиях того, что делает... и чем это может для нее обернуться.
Все изменилось незадолго до двенадцатого дня рождения: случайная встреча глубоко взволновала ее.
В это удушающе жаркое июльское утро она шла по саду и внезапно почувствовала запах древесного дыма. Древесного дыма и еще чего-то. Зимы. Такой знакомый запах, невозможно ошибиться, и она побежала по узкой дорожке между сараями в тайный лагерь в саду. Какое-то время она не пользовалась им; дорожка потемнела и заросла крапивой. Ее дальний конец загораживало грязное стекло, взятое из одной из теплиц и приставленное к сараю.
Она уже собиралась проложить себе дорогу силой, когда из теплицы вышел мистер Кости. Он остановился и подозрительно понюхал ветер.
— Играем с огнем, юная мадам? — быстро спросил он.
— Нет, совсем нет, — ответила Таллис.
Он подошел к ней, его тяжелый коричневый комбинезон пах свежей землей. Кости носил его в любую погоду и в такой день должен был буквально жариться в нем. Его голые предплечья загорели до черна, их покрывали густые белые волосы. Очень узкое лицо — он носил подходящую фамилию — усеянное кровеносными сосудами, сумевшими проложить дорогу к его узкому лбу. Большие капли пота катились по грубому угловатому лицу, но глаза искрились добротой и озорством.
Таллис посмотрела на высокого мужчину. Кости повернул к ней серые глаза:
— Чую запах дыма. Чо ты тут делаешь?
Он говорил с сочным деревенским акцентом, и Таллис приходилось напрягаться, чтобы понять его. Сама она говорила «довольно правильно», то есть благодаря школьным урокам старалась не пользоваться самыми простонародными словечками.
— Ничего, — ответила она, потом тщательно повторила: — Ничо.
Кости поглядел на заросшую крапивой тропинку. Таллис почувствовала, как ее лицо вспыхнуло. Она не хотела, чтобы садовник узнал, куда она идет. Темный проход был ее тайным местом и принадлежал ей, несмотря на короткое мгновение дезориентации несколько секунд назад.
И она с облегчением увидела, как мистер Кости отвернулся от прохода.
— Чую дым. Ктой-то чегой-то жжет.
— Не я, — сказала Таллис.
Садовник вытащил из кармана грязную тряпку, обтер лицо и шею и прищурился на солнце.
— Жарища, чтоб я пропал. Надоть глотнуть сидра. — Он поглядел на девочку, сверху вниз. — Пошли, юная мадам, стукнем вместе.
— Мне запрещено.
Он улыбнулся.
— Со мной могешь, — мягко сказал он.
