— Потом я получила это письмо. — Двойным щелчком я открываю «входящие». В полном молчании мы читаем: «ТЫ СДЕЛАЕШЬ ЭТО?»
Проходит много времени, может быть, десять секунд, может, десять лет, и Лора вздыхает.
— Что ты собираешься делать?
— Я не знаю.
— Ты не знаешь? — Лора наклоняет голову. Пряди темных волос спадают на ее щеку, и она убирает их назад трясущимися пальцами. — Как ты можешь не знать? Ты найдешь ее, как сказано в записке.
— Ведь пара слов так много значит.
— Вик, ты не можешь игнорировать это!
— Ты чертовски права, я не могу. Кто бы ни знал о моем... — тяжело сказать заветное слово. Не потому, что я смущена. Ну, не совсем. Потому что я ни с кем этого не обсуждала, кроме как с Лили, и слова сами уходят от меня на своих ножках. — Никто не должен знать о моем хакерстве.
— Тот, кто прислал это... — Лора изучает письмо на экране моего компьютера. Я смотрю ей в глаза и принимаю ее слова еще внимательнее. — Тот, кто прислал это, думает, что ты можешь помочь.
И почему, черт побери? Не похоже, что мы с Тессой были близки. То есть, когда-то мы были подругами, но мой отец разрушил эту дружбу. То был один из немногих дней, когда он помнил, что меня нужно забрать. Я была дома у Тессы, а он заявился пьяным. Мне было так стыдно за него, но я благодарна ему, что он не был зол и не пытался ударить меня. Это предвещало хороший день.
Но семья Вэй была в ужасе, особенно мистер Вэй, который сказал, что не хочет, чтобы его дочь общалась с таким «мусором». Тесса больше никогда со мной не разговаривала. Ей не требовалась моя помощь. После того дня она не хотела иметь со мной ничего общего.
Это делает меня худшим человеком для такой работы.
Или я лучше сориентирована, потому что знаю, что происходило за закрытыми дверями семьи Вэй?
— Вик? — Я быстро переключаю внимание. Лора продолжает пристально смотреть на меня. — Как кому-то пришла мысль, что ты можешь помочь? Каким хакерством ты занимаешься?
Ее вопрос душит меня.
— Я достаю личную информацию людей.
— Насколько личную?
— Которую хотят знать жены и подружки: финансы, другие женщины, работа.
— Почему?
Я начинаю что-то говорить, но Лора вздыхает. Она осматривает мою заимствованную спальню, словно и так все уже знает.
— Я думала, ты завязала, но ты никогда не прекращала, верно? Как долго это продолжается?
— Три, может, четыре года. — Лора изучает меня. Я не могу сказать, о чем она думает, пока ее внимание не возвращается к дневнику. — Что ты делаешь? — требовательно спрашиваю я.
