.
Когда воззванием, обнародованным в трех франкских королевствах, было повещено, что чрез сорок ночей (таково было принятое в законах выражение) король Гонтран будет держать торжественный сейм для примирения королей Гильперика и Сигрберта, то важнейшие вожди и богатые владельцы прибыли, с своими дружинами, в назначенное место. Открылся торжественный суд, о подробностях которого современные писания не упоминают; но вероятные обстоятельства его можно отыскать в различных постановлениях, актах и судебных формулах. Из них не трудно извлечь следующие факты, правда, только предполагаемые, но могущие, до некоторой степени, дополнить пропуск исторических свидетельств.
Когда все собрались, король Гонтран занял место на возвышенном кресле, а прочие судьи сели на простых скамьях, каждый с мечом на бедре и служителем, стоявшим позади со щитом и копьем его. Призванный как истец, первый явился король Сигберт, и от имени жены своей, королевы Брунегильды, обвинял Гильперика в умышленном участии в убиении Галесвинты, сестры Брунегильды. Срок в четырнадцать ночей дан был обвиняемому, чтобы он явился в свою очередь и клятвенно оправдался[55].
Законы Франков требовали, чтобы эта оправдательная клятва подтверждена была присягой известного числа свободных людей, шести в случаях маловажных, и до семидесяти двух в делах более значительных, или по важности фактов, или по высокому званию подсудимых[56]. Обвиняемый должен был явиться в круг, обставленный судейскими скамьями, в сопровождении всех тех, которые должны были произнести с ним клятву. Тридцать шесть человек становилось по правую, и тридцать шесть по левую его руку; после того, по требованию главного судьи, он обнажал меч и клялся оружием в своей невинности; тогда свидетели, разом обнажив свои мечи, приносили на них туже клятву[57]. Никакое свидетельство, ни в древних хрониках, ни в современных актах, не дает повода думать, чтобы Гильперик пытался оправдаться судебным порядком, в преступлении, в котором его обвиняли; по всем вероятиям он предстал один пред собранием Франков и сел, не сказав ни слова. Сигберт встал и трижды сказал судьям: «Поведайте нам закон салийский»[58].
Такова была установленная форма для требования суда с противником, уличенным собственным своим признанием, но в настоящем случае ответ на такое требование мог быть дан только после продолжительных прений, потому что дело шло о преступлении, к которому общий закон Франков можно было применить только по аналогии. Для предупреждения, или, по крайней мере, для скорейшего окончания частных распрей, закон этот постановлял, что, в случае убийства, виновный должен заплатить наследникам убитого известную сумму денег, соразмерную с его званием. За дворового раба платили от пятнадцати до тридцати пяти золотых солидов, за лита из варваров, или за галло-римского данника, сорок-пять солидов; за Римлянина — владельца сто солидов и вдвое за Франка, или всякого другого варвара, подчиненного салийскому закону
