Николас отложил книгу, которую держал в руках, и подошел к жене, пристально вглядываясь в ее лицо. Осторожно обмотав завиток ее волос вокруг пальца, он замер на мгновение. Потом так же осторожно опустил руку и чуть отстранился. Джорджия замерла, ошеломленная странным поведением мужа. Впервые Николас прикоснулся к ней… таким образом, и она не знала, что об этом думать. Почувствовав, что ей вдруг захотелось плакать, Джорджия поспешно опустила глаза.
– Ты меня просто поражаешь, дорогая, – проговорил Николас, отходя к камину. – Ты работаешь целыми днями в столь ужасных обстоятельствах – и ни одной жалобы. А сейчас ты собираешься взять на себя еще больше.
– Я уже говорила тебе, что радуюсь, когда вижу, что этот дом возвращается к жизни. Поверь, я действительно полюбила его.
– Да, верно. Ты, помнится, сказала, что он – как сирота. И еще ты сказала, что и сама сирота. Может, расскажешь мне об этом? Ведь я почти ничего не знаю о твоей прежней жизни.
– В общем-то, рассказывать особенно нечего, – проговорила Джорджия, отрезая очередную нитку и мысленно возвращаясь в прошлое. – Мы были бедны, но все же отец с матерью были счастливы, потому что папа был очень добрым и мягким человеком. Когда-то мой отец служил в армии, но у него возникли проблемы с легкими, и ему пришлось выйти в отставку. После отставки он был школьным учителем, но из-за болезни оставил и эту работу. После его смерти мама жила одна, зарабатывая на жизнь шитьем и уходом за больными, но свои любимые растения она не забывала. Потом мама умерла от лихорадки. Мне тогда было всего двенадцать.
– И куда же тебя определили?
– Поскольку я осталась сиротой, меня решили поселить у викария и его жены, – пробормотала Джорджия, и ее лицо омрачилось от этих воспоминаний.
– Понятно, – кивнул Николас. – Не думаю, что ты была счастлива в семье викария.
– Конечно, не была. Хотя они были добры ко мне. Но ведь это был не мой дом… – Джорджия с силой вонзила иголку в ткань – и укололась. – Ой!.. – Она поспешно поднесла уколотый палец к губам.
– Может, дело не только в том, что это был не твой дом? – спросил Николас, пристально вглядываясь в ее лицо.
Джорджия подняла глаза и увидела, что муж улыбается.
Отвечая ему улыбкой, она сказала:
– Что ж, если хочешь знать правду… Они не любили меня, а я не любила их.
– И ты оставалась у них до своего замужества?
– Я прожила у них пять лет, – продолжала Джорджия. – Когда же ушла от них, они, безусловно, испытали облегчение.
