– Да ты хоть фрейлиной теперь имеешь право стать! Ты у меня умница!
– Папа! Я серьезно. Фрейлин и без меня хватает – в Смольном. Я хочу и буду тебе помогать. Хоть завтра могу в какую-нибудь семью устроиться, – Лиза вдруг заметила такую боль в глазах отца, что тут же пожалела о своих словах. Она сразу постаралась смягчить свое предложение, – Ну, папа, или не в семью. А просто раза два в неделю ходить к ученикам? Я никуда не уйду, папа! – она бросилась отцу на шею и он, гладя ее по голове, приговаривал:
– Лиза, не пугай меня. Я ж не совсем нищий, я тебя-то прокормить смогу! Не будешь ты по чужим домам мыкаться, пока я жив. Дома делай, что хочешь! Я тебе денежек наскребу, садовничай на здоровье! – у Лизы щипало в носу и, чтобы отвлечь и себя и папу от опасного разговора, она переменила тему.
– А куда ты сегодня ездил?
– Да, так, по делам, дочка. Кое-какие документы развозил. Я ж теперь и за курьера, и за бухгалтера. Думал, хоть Митя на лето секретарем у меня станет подрабатывать, да он пропал у нас.
– Как пропал? Когда? Ты вообще давно мне про Кузяевых ничего не рассказал.
Митя Кузяев в детстве был Лизиным рыцарем. Он опекал ее лет с трех, не обращая внимания на дразнилки деревенских пацанов, и везде, где можно, таскал девочку за собой. Сначала взрослые всеми силами пытались пресечь эту непонятную никому из них дружбу маленькой барыньки и рослого не по годам деревенского паренька. Но Лиза пролезала сквозь известные только им двоим дырки в заборе, убегала от зазевавшихся нянек, а однажды, на глазах у всего хозяйственного двора, даже проползла под воротами в «собачий» лаз. Раз за разом оказывалась она на свободе и уходила от усадьбы в село, в лес или на реку под предводительством своего спутника. Постройку шалашей из лапника, копание червяков на берегу Оки, лазанье по деревьям и азы прочих мальчишечьих дисциплин прошла Лиза под Митиным руководством. Родители видели, что Лиза возвращалась хоть и в измазанных одежках, с заклеенными подорожником ссадинами, но всегда довольная и с таким количеством вопросов «по природе», что они смирились и решили, что это просто такой вид обучения естествознанию.
Потом Митя поступил в городское начальное училище, но летом они все равно встречались с Лизой и продолжали общение в Луговом. С возрастом Лизу меньше стали отпускать за пределы усадьбы, хотя в округе не было человека, который не знал бы помещичьей дочки и посмел бы ее обидеть или напугать. Просто у нее появилось больше обязанностей в доме и длительней стали уроки музыки, и через заборы она уже не лазила. Елена старалась успеть как можно больше, тем более, что способности дочери позволяли надеяться на весомые результаты, при условии постоянной работы и их развития. Потом Лизу отдали в Институт и за последние несколько лет они с Митей виделись от силы раза три-четыре.
