– Савва Борисович, плохие новости по поводу Леночкиной стипендии?
После смерти мужа Оленина одна тянула четверых детей и еле сводила концы с концами. Двое старших, мальчики, по стопам отца не пошли, да она и не настаивала. Оба имели тягу не к военной службе, а к наукам естественным. Оба уехали в Москву, успешно поступили и учились там в университете, причем старший, Семен, через месяц уже должен был держать экзамен на его окончание. Дай Бог, на ноги встанет, на него вся надежда была материнская. Вот и Лидочка заканчивает Институт благородных девиц и, может быть, тоже начнет подрабатывать – всё полегче будет. Обе дочки в память о заслугах отца перед городом были стипендиатками. Оплачивать обучение четырех детей сразу вдова полковника была не в состоянии. Младшей, Леночке, оставалось еще три года пребывания в Институте.
Савва поставил стул, и сел так, чтобы можно было дотянуться до вдовы, протянул свою лапищу и накрыл обе ее руки сразу.
– Да Бог с Вами, там всё решено попечителями, – он вздохнул. – Ольга Ивановна, милая. Вам сейчас нужно собрать все свои силы и в Москву ехать. Плохие вести привез я Вам, уж простите меня, ради Бога.
Она подняла глаза, уже почти приняв беду, и только еле слышно выдохнула:
– Кто?
– Да боюсь, как бы ни оба. Семена точно уж нет, сам его в анатомическом театре видел. А Петенька дышал, как я вчера уезжал сюда, после обеда справлялись. Но врачи никаких гарантий не дают.
Оленина не проронила ни одной слезинки, только побледнела еще больше и, потеряв сознание, в беспамятстве завалилась на бок. Лева бросился в коридор и крикнул проходящей мимо пепиньерке:
– Барышня! Врача, срочно! В кабинет Вашей начальницы. Обморок, скажите!
Прибежал на зов старенький доктор со своим саквояжем и стал колдовать над медленно приходящей в себя Олениной. Вершининой он тоже накапал что-то в маленький стаканчик, но та не притронулась к нему, а только беззвучно плакала. А Савва в это время излагал невеселую московскую повесть прошедших выходных дней.
***
Коронация состоялась во вторник. Допущены, конечно же, были только заранее приглашенные на самом высшем уровне. После три дня также продолжались официальные мероприятия, попасть на которые было крайне затруднительно, а народные гуляния планировались только на субботу. Девочки всеми силами допытывали отца, чтобы не пропустить такое событие. Но многочисленность семейства и разница в возрасте никак не давала Савве возможности показать императорскую чету всем сразу. У самих родителей был билет на бал Московского генерал-губернатора, но даже старшие дети туда не допускались. На спектакль в Большом театре на вечер пятницы приглашения достать не удалось, даже при всех связях Мимозова. На совете с супругой решено было одеть девочек по погоде, и ехать на Ходынку, где в субботу в два часа дня императорская чета должна была предстать перед народом на открытом воздухе.
