- др.-в.-нем. silabar, гот. silubr. Название золота в указанных языках объединяет, помимо корня, также и общность дентального суффикса. Но латышское слово отличается но огласовке корня и является изолированным в балтийских языках (ср. лит. áuksas, др.-прус. ausis). Многочисленные формы названий серебра даже при учете разного рода позднейших ассимилятивно-диссимилятивных изменений, связанных с наличием в слове двух плавных, едва ли возможно возвести к единой праформе. Если к этому добавить отсутствие какой-либо правдоподобной этимологии слова, то следует согласиться, что перед нами - совместное заимствование из какого-то общего источника [532, III, с. 606J. Очевидно, что это заимствование имело место еще до утраты тесных контактов между германским и балто-славянским. Остальные названия металлов (кроме меди) тесно связывают между собой балтийский и славянский ареалы. Так, изоглосса др.-рус. желѢзо - лит. gel (e) žis, лтш. dzelzs, др.-прус. gelso не имеет надежных соответствий за пределами балто-славянского ареала. Обычно приводимое в словах сопоставление с др.- греч. γαλχος ‘медь, бронза’ затруднительно в фонетическом отношении, мысль о заимствовании в III тыс. до н. э. греческого названия меди и балто-славянского названия железа из хаттского [147, с. 69] также трудно признать убедительной. Попытки этимологизировать др.-рус. желѢзо и родственные балтийские и славянские слова [382; 464] успеха не имели. Вяч. Вс. Иванов вообще не допускает возможности собственно балто-славянской этимологии [147, с. 102]. Весьма сомнительной является попытка видеть в др.-рус. желѢзо сочетание славянского жел- ‘желтый’ и *Ѣз-, заимствованного из гот. aiz ‘медь’ [464; против с убедительной аргументацией 455]. Не касаясь непосредственно вопроса об этимологии слова железо, отметим только, что в пользу его исконности косвенно свидетельствует пол. zeliwo ‘чугун’ [382, с. 33]. Тесная связь балтийского со славянским проявляется в общности целого ряда производных (лит. geležinis- др.-рус. желѢзьныи, лит. gelžeti = pyc. диал. железеть ‘превращаться в железо, становиться твердым, как железо’ др.). О. Н. Трубачев справедливо отметил, что "отношения между железо и железа - нечто большее, чем созвучие" [382, с. 34]. И действительно, лит. geležúoti, geležãvo ‘покрывать железом’ имеет полное формальное соответствие в рус. диал. железовать ‘болеть опухолью желез в горле (о лошадях)’. Лит. gẽležuonys (мн. число) ‘мыт (болезнь лошадей: воспаление слизистой в горле)’ образовано, безусловно, от литовского глагола, но семантически объяснимо лишь из его русского соответствия. От того же самого (русского) глагол а образовано и рус. диал. железованье ‘опухоль желез в горле (у жеребят)’ [529, 9, с. 107]. Перед нами - не просто комплекс сложных по своей структуре цельнолексемных изоглосс, но явная совместная балто-славянская инновация. Название болезни лошадей дано, видимо, по отвердению воспаленных желез в горле. Здесь, по всей вероятности, следует искать как ключ к пониманию взаимосвязи между словами железо и
