— Опусти ружье, — прорычала она голосом, который не был полностью ее.
Она отбросила возможность надвигающейся борьбы, ее голосовые связки вибрировали, когда она зарычала. Когда она увидела, как побледнел дедушка, его руки дрожали, когда он таращил глаза на нее, она ощутила острый запах, достигший ее носа.
Страх. Она могла ощутить его, определить его, запах был настолько сильным, что она почти могла попробовать его.
Вкусно.
Твердая рука обернулась вокруг ее шеи, а затем Джексон авторитетно сказал:
Ты слушаешь меня. Остановись. Прямо сейчас.
На этот раз сила внутри нее боролась против. Она начала рычать, готовая рвануть из его захвата. Что-то, что она не знала, врезалось в нее, казалось, будто горящий огонь путешествовал из руки Джексона в ее тело. Его пальцы впились в мягкую плоть ее шеи, его голос изменился, низкое рычание повелевало подчиниться.
— Я сказал: прекрати.
Святое дерьмо.
Джексон позволил его зверю выйти, призывая его власть как Альфы, заставляя его пару отступить. Он знал без тени сомнения, что Хлоя этого не сможет пережить. Ее волк был слишком силен, чтобы сдерживать эту силу. Даже сейчас он сражался с ним, желая оставаться при контроле и поглотить человеческую часть его женщины.
Черт возьми.
Он должен был подождать, когда доставит ее домой, пока не узнает, с чем именно имеет дело. Ее волк был полон решимости, чтобы защитить его от ее собственной семьи при необходимости. У волков выработалось привычка. Никто — друг, семьи или кто-либо — не должен вставить между его парой. Попытка сделать это приводила к ужасным последствиям.
— Стоп, — повторил он, пытаясь использовать в качестве небольшого влияния как необходимость. Если он не будет осторожен, он может обострить ситуацию. Он твердо держал Хлоя, его волк рычал от рядом находящей женщины, требуя ее подчинения.
Он знал, что именно в тот момент ее волк утих, покалывание энергии утихло, вернулась человеческая часть Хлои. Он поймал, прежде чем она упала, подняв ее на руки. До полнолуния, когда она официально заявит о своем звере, у нее нет достаточно силы, необходимой для вызова своей дикой половины.
Он посмотрел вверх, глаза сузились. Ее бабушка и дедушка с ужасом на лицах стояли на крыльце.
— Вы знали, это близиться, — сказал он, мертвенно побледнев, невежественным людям, державшим его женщину подальше от тех, в ком больше всего она нуждалась. — Вы должны были предупредить ее, вы должны были подготовить ее.
— Ты можешь войти, — Абигайль сообщила ему, поднося руку к горлу, пальцы играли с воротником рубашки. — Полагаю, есть вещи, которые вы хотели бы обсудить.
