— Дерьмо, — пробормотал Джексон, а затем крикнул. — Флетчер, заводи грузовик. Мы уходим.
— Вау, задержись, — выдохнула он, стараясь говорить, несмотря на руку, которая подняла ее с земли. Сжимая конверт, который Гэвин вручил ей, она старалась сохранить горизонтальное положение. — Что ты делаешь? В чем дело?
— Я скажу тебя, как только мы покинем охотничьи угодья. Мы должны идти.
Джексон достиг грузовик, открыл дверь и разместил ее в кабине. Он шел достаточно долго, чтобы поручить стае остаться, а затем скользнул на сиденье рядом с ней. За короткое время она узнала мужчину, он никогда не отступал от всего.
Что, черт возьми, так его потрясло?
Дед бросил ружье внутрь и поднялся. Один взмах его запястья и двигатель ожил. Хлое удалось повернуться так, чтобы увидеть БМВ, который остановился позади них. Дверь со стороны водителя открылась и длинноногая брюнетка выскочила. Ее разъяренные голубые глаза рассматривали грузовик, сосредоточившись на Хлое.
— Вперед, — прорычал Джексон, повернув голову в сторону вопиющей женщины.
Дед не беспокоился поставить грузовик на заднюю передачу. Он повернул руль и обогнул автомобили перед ними. Гэвин перехватил женщину — свою Лупу. Хлоя видела, как оно кричала что-то неразборчивое и ударила его в грудь.
Пока они ехали на опускающихся сумерках, она опустила голову.
Конверт в ее руке казался тяжелым — слишком тяжелый.
Все, что тебе стоит знать, внутри.
Джексон выпустил неровный вздох.
— Мне жаль. У меня не было времени объяснить. Дезире может…
— Не хочу знать, — прошептала она, зная, что он услышит. — Пока нет.
Подняв руку, она нащупала панель грузовика. Было не так уж и темно, но она не сможет читать, если не может видеть. Когда она нашла кнопку, включающую освещение в салоне, она нажала на нее и кабина осветилась мягким светом.
Джексон и дедушка не сказали и слова, когда она перевела дыхание, развернула конверт и вскрыла его. Внутри были бумажки.
Письма.
Ее пальцы дрожали, когда глаза скользили по первому письму.
Гэвин, не знаю с чего начать.
Она продолжала читать, подтверждая свои подозрения, когда достигла конца записки.
Это от ее матери.
Очевидно, что она была увлечена Гэвином, изложив свои чувства на бумаге, хотя было очевидно, что она чувствовала себя неловко и неудобно, делая это. Хлоя перелистала стопку бумаг. Второе письмо была написано кем-то еще.
Дорогая Сильвия…
Она ощущала головокружение, когда думала о том, что держала в руках. Множество вещей Гэвин мог рассказать ей о прошлом, но она бы никогда не узнала, как чувствовала себя ее мама. По крайней мере, она думала, что никогда не узнает.
