Это факт, зачинщиками драк почти всегда были городские. Однако, детдомовские дрались лучше, частенько «отоваривали» обидчиков, потому первые постоянно искали поводы для новых разборок, показать «паскудам ублюдочным» кто тут хозяин, а вторых всегда выставляли козлами отпущения. Так уж повелось, и никто не хотел менять сложившихся за годы вещей. Включая учителей, за редким исключением всегда выгораживающих своих.
Вот и сейчас Степанида подошла и со всей силой опустила указку на голову Димки. Указка сломалась, Димка взвыл.
— Я сказала вести себя тихо на моих уроках, Морозов!
— Тварь! — произнесла Настя. Кулаки сами собой сжались.
Произнесла-то она тихо, но в классе на тот момент установилась гробовая тишина, и ее голос прозвучал как выстрел в ночи.
— Кто сказал? — обернулась Степанида. У Насти внутри все похолодело. Нет, она не боялась отхватывать, но только в обычной драке, со своими, когда все понятно. Однако, при взгляде на разъяренную училку, у нее, одиннадцатилетней девочки, сердце всегда уходило в пятки, а поджилки тряслись. Вот и сейчас рот беззвучно открылся, но из него не вырвалось ни слова.
— Я! — сидящая рядом через проход Янка Тарба хмыкнула и вскочила перед Степанидой. — И что вы мне сделаете? — она демонстративно усмехнулась и сложила руки перед грудью. — Ударите? Ну, давайте, бейте! Только я вас тогда засужу.
— Что? — лицо Степаниды вытянулось. Она не ожидала отпора, и тем более от детдомовской соплячки.
— То. Вы не имеете права поднимать руку на детей. Учить — да. А бить — фигушки. Я подам на вас в суд и вас уволят. Без права восстановления. Ну что, рискнете?
Опешила не только Степанида, в ауте был весь класс. А Янка стояла, гордо задрав голову, и насмехалась. Над самой строгой училкой ненавистной школы!
— Так это касаемо детей, — выдавила красная как рак Степанида. — А вы не дети! Вы ироды! Хулиганье!
— Согласно конвенции по правам ребенка, которую подписала наша страна, мы дети. И если я напишу жалобу в прокуратуру, что вы нас бьете, вы за это ответите, — отчеканила как заученное Янка.
Тут раздался спасительный звонок и все дружно потянулись к выходу, как можно быстрее кидая в сумки тетради и книжки. Янка и Степанида еще с минуту сверлили друг друга глазами, но затем училка развернулась и пошла к своему столу.
Настя, быстро сгребшая Янкины вещи, потянула ее за рукав к выходу.
— Пошли!
— Пошли. — Та вздохнула, словно отходя от шока, и побрела следом.
— Ты чего? Зачем заступилась? — первым делом набросилась Настя в коридоре. Вокруг стоял гвалт, обычный для любой школы. В углу четверо городских и трое детдомовских во главе с Морозовым громко «разговаривали». Но в конце коридора стояли и трепались двое воспитателей, очень многозначительно поглядывая в их сторону, поэтому до следующей перемены драка отменяется.
