Через пять минут так и произошло — спокойствие к Сатанаилу начало возвращаться. Он открыл глаза, но в них уже не было бездонной ненависти и безумия. Только непонятная решимость и огонь, испепеляющий звёзды.
— Прости, Саул, — повернулся он к юноше. — Что ударил. Но я пришел не за твоей жизнью. И не за жизнью Давида. И не за остальными родичами. Я пришел забрать тех, кто виновен.
После чего встал и пошел вдоль ряда связанных воинов.
— Ты! — Присел перед исказившимся от ужаса лицом старого одноглазого охотника. — Почему ты не пустил ее? Если бы ты сделал это, ничего бы не произошло. Я вернулся бы за ней, позже, и мы бы ушли. ПОЧЕМУ, НАТАНАИЛ?!
Снова бешенство. Но надо взять себя в руки. Тихо, тихо, спокойно!..
— Почему ты так ненавидишь меня, что отправил на смерть свою дочку, воспитанницу? Что не заступился, когда Нахор бил ее?
И не дожидаясь ответа, вспорол взглядом единственный глаз охотника. Тот пытался сопротивляться, дрожал, покрылся испариной, но удержать разъяренного шамана было труднее, чем остановить размахнувшийся осадной таран. Он хрипел, с уголков губ потекла слюна, но, наконец, осел.
Сатанаил прикрыл рукой лицо и долго сидел неподвижно в гробовой тишине, нарушаемой лишь плачем двух-трех грудных детей. Все присутствующие напряженно смотрели на него. Наконец, убрал руку, встал и расхохотался злым нервным смехом.
— Так значит, история повторяется, Натанаил? Значит я должен был стать ТВОИМ сыном, но эта паршивка удрала перед венчальным обрядом с тем прихвостнем в дикие земли?
Молчание.
— Низко. Как низко, охотник. И подло. Ненавидеть всю жизнь из-за разбитой любви? — он с презрением покачал головой. — Пожалуй, я даже не стану убивать тебя. Ты не заслужил смерть. — И снова пронзил Натанаила ледяным взором. — Живи! Мучайся!
А затем резким движением вырвал старому охотнику его последний глаз.
Сзади вовсю полыхал огонь кострища. Люди не расходились, жались друг к другу, что-то обсуждали. Кто-то плакал. Сатанаил развернулся
— И помни, Иоахим, если сигнальный огонь загорится, мы вернемся. И уничтожим всех. Вы поняли кто мы?
Старейшина кивнул.
— Злые духи. Демоны. Те, кого все боятся, но Юду до этой ночи считали легендой. Не знал, что ими командуешь ты, бывший маленький мудрец Сати…
— Всему свое время, старик. Время призывать к любви и миру, и время убивать, разрушать.
Старый Иоахим лишь тяжко вздохнул.
— Да. Ты вырос. И я жалею лишь об одном.
— О чем же? — шаман запрыгнул на лошадь и обернулся.
