Ничто так не объединяет, как общие враги.
- Этому следует положить конец! – Левицкий, верный Левицкий фразы научился повторять дословно. К памяти бы еще чутье произносить вовремя…
- Терпеть больше нельзя! Их место и назначение – обслуга, и на это место следует указать… или возвратить, - вторым голосом вступил Стеценко. Вот у кого чутье, но хромает память.
Увы – совершенен только Учитель.
- Но-о-о… давно не было процессов…
Все понимали, куда клонил Никитченко.
- Тем более – паства расслабилась, почувствовала свободу. Верных последователей – укрепим, колеблющимся – укажем путь истинный!
- Техников не так просто… зацепить. Необходим повод.
- Сказано в Заветах: «Не жди случая, создавай его сам».
- А если что, устроим провокацию! – Левицкий, прямой, как коридор.
Присутствующие, в том числе и Великий Пастырь, позволили себе нахмуриться. Некоторые вещи, даже если они очевидны, не стоит произносить вслух.
- Техники, они… они могут… обидеться… - голос разума – голос труса. Голос Лейба.
- Прощать, карать и обижаться, особенно обижаться – наша, исключительно наша привилегия. Я имею в виду служителей Матери Церкви. Привилегия, она же обязанность прочих – служить Матери Церкви, в нашем лице. Кого-то еще интересуют чувства слуг?
Редкое, почти невозможное единодушие – головы качались почти в унисон.
- Таким образом, по данному вопросу, насколько я могу судить, мы достигли взаимопонимания.
- Осталось воплотить в жизнь.
- И да поможет нам Учитель!
***
Выход из строя основного реактора.
Переход на вспомогательный.
До устранения неисправности рекомендуется сократить численность человеко-особей до первой минимальной массы.
Да уверенности в себе – побольше.
Да кошель и суму – потолще.
Может жить хоть на малость дольше.
Да фигуру еще стройней.
Старший Хозяин растянул губы.
- М-м-да.
Хорунди нравился Старший Хозяин. Он добрый. Он никогда не бил Хорунди. Только кричал. Но Хорунди сам виноват. Не стоило вытирать пыль с бумаг на столе Хозяина, не стоило их брать в руки и перекладывать. Но пыль, проклятая пыль. Хорунди хотел, как лучше.
Да желудок и нервы крепче,
А загривок и шкуру – толще.
Нрав, характер немного круче.
Чтоб кулак мог войти сильней.
А еще красок жизни – ярче.
Да неведомых чувств пожарче.
Да язык поострей в отдаче,
Чтобы жалить в ответ больней.
Хлопнула дверь, в кабинет влетела Старшая Хозяйка. Рыжие волосы, сложно сплетенные, колыхались над маленькой головой. Старшая Хозяйка всегда поднимала их, и они не падали. Несколько рабынь-ткачих, многоруких уродливых ткачих, каждое утро плели сложную паутину из волос Хозяйки. Модницы, давно, далеко, дома у Хорунди тоже поднимали волосы. Но Хорунди их не боялся. Хорунди нравилось.
