Крик оборвался.
А Юру вырвало.
Прямо на Майдан.
Потом он болел. Долго. По нескольку раз на ночь, вскакивая в холодном поту от несмолкаемого крика.
Врачи разводили руками.
Давали какие-то порошки.
От них он спал.
Но крик, вездесущий крик еще долго преследовал Юрия в ночных кошмарах.
Он и сейчас снится.
На противоположном конце, за дальней решеткой, мелькнула рыжая тень. Высунулась, чтобы тут же вернуться за непроницаемый для взоров угол.
Собственно, Юра и заметил ее только потому, что тень пыталась быть незаметной. Слишком разительно огненные движения отличались от мерной поступи обывателей.
За ним следят – интересно.
И, кажется, Юрий Гопко знал, кто.
***
Одна девушка из химиков нравилась двум парням сразу.
Один думал: «если я подойду к ней в проходе, она примет меня за наглеца и оттолкнет, если подойду к ней в столовой – примет за невежду и оттолкнет, если на работе – примет за бездельника и оттолкнет. Подожду-ка я удобного случая. Оступится в коридоре – поддержу, поперхнется в столовой – подам воды, задумается на работе – помогу советом». И принялся ждать.
Второй же не стал ждать. Он просто подошел к девушке и предложил вместе пойти на Благодарение, и она согласилась.
Учитель говорит: НЕ ЖДИ СЛУЧАЯ, СОЗДАВАЙ ЕГО САМ.
Ажурная стрела крана опустила почти невесомое тело механизма на станину, ощетинившуюся наростами креплений и иглами направляющих. К месту стыковки тут же устремилось пол дюжины рабочих. В пузатых скафандрах с объемными шлемами, они походила на новорожденных, едва выбравшихся из чрева в воду и ошалевших от нежданного простора. Пуповины страховочных тросов напоминали младенцам о матке корабля.
Напоминанием об отце, из середины закрепляемой конструкции фаллическим символом торчала труба.
- Я думал, в космосе не нужны подъемные устройства. Объекты здесь ничего не весят, разве не так?
Эммануил плавал у иллюминатора, наблюдая за ходом работ. Как всегда в невесомости, подкативший к горлу комок тошноты, плавал вместе с ним, в раздумьях о дальнейшем движении. Наружу? Обратно в желудок?
Как всегда, Эммануил успокаивал себя, но главным образом надоедливый комок, во временности явления.
На готовом корабле невесомости не будет.
- Не совсем, - невдалеке плавал Шабровски, вот уж кто чувствовал себя в невесомости, как рыба в воде. – А многотонная конструкция Ковчега, обладающая, пусть и небольшой, силой притяжения, а инерция. При таких-то массах, представляешь, чему она равна? Ведь здесь эти массы не лежат в покое, а двигаются.
