Отец, наверно, хотел обсудить свои желания, дескать, здоровье пошатнулось, заодно и финансы. Тайлер не мог сдержать улыбку. Куинтен Фоли казался бессмертным, но, конечно же, таковым не был. Насколько богат его отец, Тайлер даже понятия не имел. Да и неважно. Он достаточно настрадался, чтобы заслужить каждый пенни, который унаследует.
Тайлер въехал на стоянку у ресторана на Шелтер–Айленд. Как обычно, здесь выстроились в несколько рядов самые последние модели американских машин. Покупать все американское являлось негласным правилом для морских офицеров поколения отца. Тайлер припарковал свой Бумер рядом с отцовским «хаммером» – не моделей Х2 или Х3, а оригинальным армейским «хаммером».
«Аутпост» представлял собой попытку какого–то декоратора изобразить охотничий домик. На бревенчатых стенах у входа прикрепили звериные шкуры, где хостесса, обряженная в сафари, встречала и усаживала посетителей. Во всю стену огромного зала установили камин из булыжников, который подпирали шестиметровые бревна. С противоположной стороны застекленная стена выходила на залив. В лучах яркого утреннего солнца в отдалении сверкала авиабаза ВМС на Колорадо–Айленд.
Великолепная точка обзора для ветеранов, чтобы за едой понаблюдать за эшелоном «морских котиков». Отец уже сидел на почетном месте в кабинке у окна.
– Как твой вояж? – садясь напротив отца, спросил Тайлер.
– Все как всегда.
Высокий и подтянутый Куинтен Фоли сохранял военную выправку, которую невозможно не заметить даже под одеждой гольфиста. Квадратная челюсть говорила всему свету, что он привык, чтобы его приказы исполнялись. Серо–голубые глаза могли сравнять с землей человека с пятидесяти шагов. Пышная темная шевелюра поседела, что только придавало ему более внушительный вид отставного командира.
– Заказал тебе уэвос ранчерос. Знаю, как ты их любишь. (Жареные яйца, которые подаются с теплой кукурузной лепешкой и острым томатным соусом – Прим.пер.)
Тайлер даже не улыбнулся. Он любил яйца по–бенедиктински, пока Холли его не перевоспитала. И уж точно никогда не испытывал любви к уэвос ранчерос.
– Мне нужно выйти на заданный курс в восемь тридцать, – улыбнулся отец. – Надеюсь, все эти путешествия не испортили мой гандикап.
Тайлер кивнул, словно ему было до этого какое–то дело.
– Пока я был в отъезде, то слышал, что умер Кэлвин Хантер.
Дядя Адама и его отец оба служили во флоте. Кэлвин был капитаном ядерной субмарины до того, как перейти в сверхсекретную морскую разведку на суше. Мужчины встречались за партией в гольф, когда обоим случалось оказаться в Сан–Диего в одно и то же время.
