Красное, белое, розовое... Грейс пила вино и раньше - на нескольких свадьбах, но совершенно не запомнила, какое. Да и её родители не были ценителями вина. Проведя медовый месяц во Франции, они так и не приобрели французских привычек.
- О, удиви меня, - сказала она, пытаясь казаться беззаботной, хотя ей просто не хотелось оказаться в глупом положении из-за неправильного выбора.
Закари вышел, держа два бокала с вином - светло-желтым и кроваво-красным.
- Бери шардоне. Оно замечательное, - сказал он.
Она потянулась за красным вином. Закари мгновение посмотрел на нее и усмехнулся.
- Разве желтое - не шардоне? спросила она.
- Конечно. Но оно белое, а не желтое.
Грейс резко вздохнула.
- Я сейчас уйду. Увидимся на следующей неделе... или через пять-десять лет.
- Грейс, стой. Сядь. Прошу.
Грейс неохотно поставила бокал на кофейный столик и осторожно опустилась на диван. Закари сел неподалеку от нее. Она одернула платье, расправив его на бедрах.
- Волнуешься? - спросил он.
- Все в порядке. А почему ты спрашиваешь?
Мужчина засмеялся. Как же чудесно звучал его смех... Грейс смотрела, как в уголках его глаз собрались морщинки, оживляя мимику. О, теперь она осознала, что хотела бы оставаться причиной его улыбки всю жизнь.
- Просто так.
Он откинулся на спинку дивана и положил ногу на ногу. Интересно, он понимал, что является, возможно, красивейшим мужчиной на земле? Ей всегда было это интересно - понимают ли красивые люди свою красоту или видят лишь недостатки? Она, например, только их и видела в зеркале. Нелепые рыжие волосы и все тело в веснушках. Острые колени, маленькая грудь и эти алые веснушки, от которых она, вероятно, не избавится и в тридцать лет.
Но Закари... он был произведением искусства. Он был поэзией.
Грейс знала, что он играет в сквош и теннис с несколькими учителями. Ей были хорошо видны вены на предплечьях, так что хотелось покрыть их поцелуями от запястий к локтям. Его футболка сидела идеально, позволяя оценить ширину плеч. Черты его лица она видела даже с закрытыми глазами, они впечатались в сознание, как след от ладони на замерзшем окне - мужественная линия челюсти, четкие очертания носа и подбородка, и глаза, горящие тем же голубым цветом, как самая горячая часть пламени.
- Ты начнешь или придется мне? - спросил он.
- Начать что?
Заняться любовью?
- Разговор. О вечере пятницы.
- Ладно, - кивнула она. - Может, стоит начать тебе?
Закари вздохнул и наклонился вперед. Подняв бокал, отпил свое шардоне - белое - долгим глотком.
