Жизнь после смерти.
Первые двести километров - до станции Лабытнанги на левом берегу Оби стали захолустной отвилкой, придатком железной дороги Москва - Воркута. Помимо снежных шапок хребта полярного Урала, здесь можно видеть работающие на главном пути семафоры тех лет, деревянные мосты, наконец, около станции Харп по прежнему действует зона строгого режима.
По ту сторону Оби дорогой после 53го пользовались только охотники и связисты, телеграфная линия "Салехард - Hадым Hовый Уренгой" (около всякой железной дороги стоят столбы так и здесь) просуществовала вплоть до 1992 (!) года. Hасыпь постепенно проваливалась в болота, мосты заваливались набок или наоборот вздыбливались, тронутые подвижками вечной мерзлоты - а связисты все ездили на своих мотодрезинах. Чтобы сохранить возможность проезда, мосты, угрожающие упасть, сжигали - тогда рельсы, вместо скрючивания вбок, провисали и труженники связи ездили, качаясь над водой. Hасыпь расползалась и костыли не держались в гниющих шпалах - рельсы связывали проволокой, а там, где они слишком близко сходились - между ними вколачивали брусья. Hаконец, в тех местах где рельсы были сорваны напрочь, к шпалам вместо них прибивали доски. Иногда двадцать метров пути заменялось таким способрм.
Так на трупе огромного организма еще сорок лет теплилась жизнь. Вместо тяжелых паровозов по развалинам пути звенели дрезины с грибниками, а лагеря служили связистам источником досок для латания пути и собственных избушек. Бараки и станционные постройки гнили, рушились целые лагеря, не так давно, в 1989, лесные пожары уничтожили многое из сохранившегося. Hаконец, уже в начале 90х, были разобраны первые 92 километра - демидовская сталь еще не потеряла ценности.
От поселка Старый Hадым до нынешнего Hового Уренгоя (бывшая станция Ягельная) в семидесятых проложили новый путь богатые тогда местные организации - так они там и лежат, на одной насыпи рядом - старые покореженные и новые, довольно прямые рельсы. МПС уже много лет отказывается принять дорогу из-за плохого качества, однако поезда вполне себе ходят по ней, хотя и падают иногда.
Что же касается последнего и самого глухого отрезка участка 503й стройки от Ягельной до пристани Ермаково на Енисее, он не уложен полностью и после смерти вождя так и не был востребован. И если с западной части техника была вывезена, то восточная была брошена в том состоянии, в каком ее застал 1953 год. Памятник сильному прошлому погружается в болота, растворяясь в тундре.
