[78]. Не поддерживающий приобретений, дарованных Святым Крещением, жизнью по заповедям, утрачивает приобретенное. «Неизреченная и страшная слава, – говорит святой Иоанн Златоуст, – доставляемая Крещением, пребывает в нас один или два дня; потом мы ее погашаем, наводя на нее бурю житейских попечений и закрывая лучи густыми облаками»[79]. Ожив в пакибытие Крещением, мы снова умерщвляем себя жизнью по плоти, жизнью для греха, для земных наслаждений и приобретений. Святой апостол Павел сказал: Должны есмы не плоти, еже по плоти жити. Сущии же во плоти Богу угодити не могут. Мудрование бо плотское смерть есть[80]. Благодать Крещения остается без действия, как светлое солнце, закрытое тучами, как драгоценный талант, закопанный в землю. Грех начинает действовать в нас со всей силой или и еще сильнее, нежели до принятия Крещения, сообразно тому, в какой степени мы предаемся греховности. Но данное нам сокровище духовное не отнимается от нас окончательно до самой смерти, и мы можем раскрыть его снова во всей силе и славе покаянием[81]. Раскаяние в греховной жизни, печаль о грехах произвольных и невольных, борьба с греховными навыками, усилие победить их и печаль о насильном побеждении ими, принуждение себя к исполнению всех евангельских заповедей – вот наша доля. Нам предлежит испросить прощение у Бога, примириться с Ним, верностью к Нему загладить неверность, дружество со грехом заменить ненавистью ко греху. Примирившимся свойственна святая любовь. Не столько мы ищем ее, сколько Бог ищет, чтобы мы сделались способными принять ее, и приняли ее. Обличив в заблуждении того, кто был удовлетворен собой по своим самомнению и слепоте, призвав его к ревностному покаянию, Господь произнес следующее утешение и обетование: Се стою при дверех, и толку: аще кто услышит глас Мой, и отверзет двери, вниду к нему, и вечеряю с ним, и той со Мною. Побуждающему дам сести со Мною па престоле Моем, яко же и Аз победих, и седох со Отцем Моим па престоле Его[82]. Это говорит всесвятая Любовь. Ощущение любви, которое приписывает себе грешник, не перестающий утопать в грехах, которое приписывает он себе неестественно и гордо, есть не что иное, как одна обманчивая, принужденная игра чувств, безотчетливое создание мечтательности и самомнения. Всяк согрешаяй не виде Его, ни позна Его[83] – Бога, Который есть Любовь.
Обратимся к гражданам пустынь, вертепов, пропастей земных, к тем из человеков, ихже не бе достоин весь мир, к преподобным инокам
