Утром я проснулась от шаркающих шагов за дверью моей комнаты, пахло жареным беконом с яйцами.
«Ну и дрыхнешь ты, – сердито буркнула бабка. – Все вы обещаете меня чуть ли не с ложки кормить, пока проситесь на квартиру, а в душе не чаете угробить. Да так, чтоб я еще завещаньице выписала. Я вас всех переживу», – вдруг захохотала она, как при первой встрече.
На языке у меня вертелся вопрос, но мой язык мне не подчинялся. Все же я сумела спросить ее: «У вас есть кот?» Но ответа не получила.
Завтракали мы с ней за одним столом. Она настояла на этом, а я не спорила, и не только потому, что боялась ее разозлить, но и потому, что не могла возразить. Неожиданно бабка открыла свой рот и сделала движение пальцем к себе. Казалось, что на ее лице огромная черная дыра, а не рот. Меня затошнило, и закружилась голова. Так же неожиданно все прекратилось: она спокойно ела.
Днем, столкнувшись со мной (случайно ли?) в коридоре, бабка резко ткнула меня пальцем в грудь и так же неожиданно открыла свою пасть и показала себе в рот. «Да нормальная ли она?» – запереживала я. Ближе к вечеру у меня стал нарастать страх. Но бабка сменила тактику, голос ее был ласковый, она хвалила меня и говорила, что ей уже 90 лет, квартиру оставлять государству жирно будет, что видно по мне, что я девушка хорошая и что она перепишет квартиру на меня. Уже совсем поздно она сказала, чтобы я шла в свою комнату, и, как тогда, широко открыв рот, ткнула себе пальцем в беззубую дыру. Этот жест мог означать приглашение заглянуть ей в рот или что-то еще, не знаю.
«Дура старая», – подумала я, направляясь к себе.
Закрыв задвижку, я, подумав, подставила к двери еще и тумбочку. Потом осмотрела в комнате все что можно: не прячется ли где-нибудь кот, которого я днем так и не увидела. Я лежала и слушала, как ворочается на своей панцирной сетке старуха, не то ворчит, не то читает молитву. Проснувшись ночью, я, как и в прошлую ночь, услышала мурлыканье кота рядом со своей головой. Страх полностью парализовал меня. Приподняв руку, я безвольно отвела кошачью морду от своего лица и провалилась в забытьи.
Третья ночь не многим отличалась от остальных. Кот лежал рядом. Утром я была как разбитая, все болело и ныло. Казалось, что я больна гриппом. «Надо бежать отсюда», – вяло шевельнулась мысль. Я как попало совала в сумку свои вещи, но делала это медленно, тяжело.
«Уходишь, красавица? Бросаешь бедную старушку? – За моей спиной стояла бабка, и выглядела она удивительно помолодевшей и свежей. Потом сказала громко и четко: – Тебе стареть, а мне молодеть».
