Вскоре он сделал ей предложение, она согласилась, и они зарегистрировались. Прожив с ней несколько месяцев, Аристарх Федорович убедился, что он не ошибся в своем выборе - жена его была умная и скромная женщина.
Как-то Прохор зашел к Мушкетовым.
- А, Прохор Васильевич! - радостно встретил его Аристарх Федорович. Вот кстати. А я даже намеревался позвонить тебе, чтобы ты пришел... Вот только с Зиной как?.. Съездить бы за ней...
- Зины сейчас нет дома. Она на заседании ученого совета... А что случилось?
- О, братец ты мой! - весело воскликнул Мушкетов. - Есть причина выпить по рюмке коньяку. И вот мне хотелось бы сделать это вместе с родственниками...
- А что же это за причина? - осведомился Прохор.
- Причина заключается вот в этом, - похлопал рукой Мушкетов по книжке в коричневом переплете. - Пять лет писал... Весь свой хирургический опыт вложил в нее... И вот эти многолетние труды теперь опубликованы... Сегодня получил авторские экземпляры... Одну, конечно, подарю тебе... Ну как же тут не радоваться?..
- Да, - перелистывая страницы книги, сказал Прохор. - Радоваться есть чему... Поздравляю, дорогой Аристарх Федорович.
Они расцеловались.
- Теперь будем ждать отзывы, - озабоченно произнес профессор. - Что скажет пресса... А вдруг да разругают...
- За что же ругать? - возразил Прохор. - Ведь труд написан на основе же собственного опыта?
- Именно. Мои изыскания в области хирургии... Конечно, привожу опыт и моих коллег... Но ведь бывает всякое... Кому-то что-то не понравится...
- Ну, могут быть замечания... Это только пойдет на пользу... При повторном переиздании поправишь...
- Посмотрим, - отмахнулся Мушкетов. - Гадать нечего...
- Здравствуй, Проша, - вышла из соседней комнаты Надя.
- Здравствуй, сестричка, - поцеловал ее в щеку Прохор. - Цветешь?
- Цветет, - любовно глядя на жену, сказал профессор. - Смотри, какая она у меня милая, красивая.
Зарумянясь от смущения, Надя засмеялась:
- Сглазите... Плюньте три раза через левое плечо. Красавица, всем чертям могу понравиться... На ведьму похожа...
Но, говоря это, Надя, конечно, лукавила. Она и сама отлично знала, что хороша. Ей двадцать семь лет, но на вид можно дать не более двадцати трех. Фигура у нее гибкая, тоненькая, как хворостинка. Она была разительно похожа на брата, но лицо, несколько продолговатое, не смуглое, как у Прохора, а белое, с румянцем, нежное, как у молоденькой девушки. Чудесны ее большие синие глаза, глубокие, как колодцы с ключевой водой. Волосы пышные, вьющиеся, отливали червонным золотом.
