Украинец свертывает цигарку, наполнив ее душистым самосадом, и косо глядит на пилота с револьвером в руке. Южилин, спохватившись, убрал пистолет. Ему очень захотелось крепкого табачку и он попросил у колхозника на папироску.
С этого и началась беседа.
— Какой район, папаша, и где линия фронта? — спрашивал Южилин, смущаясь и вопроса и неудобства своего положения.
— До района 35—40 километров. Ахтырка. Передовая три-четыре километра отсюда, — и колхозник показал рукой направление.
— Хиба не слышишь, як палят, — и старик усмехнулся уголками губ.
В самом деле, Александр хорошо различил глухие пулеметные выстрелы. Значит, он на своей земле.
Пока крутили цигарки и закуривали, подошла автомашина с бойцами. Пилота посадили в кузов и повезли в деревню. Там оказался южилинский стрелок, ему уже перевязали руку. Рядом с ним стоял гитлеровский парашютист, радист Ю-88, и медсестра перевязывала ему голову. Фашистского штурмана поймали на передовой. Где был штурман южилинского экипажа никто не знал.
Поехали к самолету. ИЛ-4, ударившись о землю, переломился. Младший лейтенант осмотрел погибшего радиста Якубжанова. Три пули пробили ему грудь. Взяв документы, комсомольский билет, Южилин вместе с жителями и солдатами похоронил своего воина на краю деревни.
В тыл вели большую колонну пленных. Южилин впервые увидел так близко вражеских офицеров и солдат. Офицеры шли гордой, надменной походкой, считая свое пленение каким-то недоразумением. Южилин посмотрел им вслед и подумал: «Скоро, господа завоеватели, пыл у вас поостынет».
7
Южилинскому экипажу, как и тысячам других, приходилось постоянно летать в разведку и одновременно сбрасывать на головы захватчиков бомбы. Гитлеровские армии упорно лезли на Москву, Ленинград, Сталинград, рвались к Волге.
Полк часто менял аэродромы. Однажды Южилину приказали произвести разведку над Сталинградом.
Ночь… Ураганный ветер подбрасывал самолет, вырывая из рук штурвал. Пришлось лететь на высоте не более четырехсот метров. Связь с землей прекратилась из-за обледенения антенны, но, к счастью, в районе Сталинграда оказалась безоблачная, тихая погода и пилот повел корабль ввысь. Зенитчики противника неистово открыли огонь, но умело маневрируя, Южилин сбросил свои «подарки» на головы зенитчиков и повернул назад. Через полчаса самолет снова встретил снежную бурю и «сражался» со стихией.
Примерно через час полета, самолет Южилина оказался над каким-то незнакомым аэродромом. Здесь жгли большие костры, которые были еле видны. Связь с аэродромом установить не удалось, хотя радист без умолку передавал: «Я свой самолет, прошу посадку».
