Москва постепенно обтесывала меня. Я становилась настоящим столичным жителем, научилась ловко ориентироваться в метро и на улицах, проходить мимо милицейского патруля так, чтобы меня приняли за местную и не остановили. Это оказалось очень просто: надо всего лишь идти уверенно и быстро, не улыбаясь и глядя перед собой сосредоточенно и серьезно. Как только я эту науку освоила, меня перестали забирать в «обезьянник» и жить стало значительно легче. Но с финансовым благополучием дело по-прежнему обстояло не важно. Жить в Москве бесплатно не получалось. Я съехала от родственников, которых не хотела обременять (да и мотаться каждый день на электричке из Дмитрова в Москву было несподручно), и сняла однокомнатную квартиру на двоих с подругой-танцовщицей. Плата была небольшой, всего по тридцать долларов в месяц, но эти деньги тоже где-то предстояло раздобыть. И в какой-то момент, отчаявшись ждать отклика с «Русского радио», я вдруг подумала: «А может быть, мама права? Может быть, действительно надо искать хорошую работу – страховым агентом стать, не знаю, или клерком каким-нибудь… А музыку оставить только как хобби? Может быть, это будет правильно?» И я отправилась по собеседованиям. К моему удивлению, меня не брали даже страховым агентом – уж очень вызывающими были мои дреды и клетчатые шарфы, вечные гриндерсы и кепки. Помыкавшись по собеседованиям, я наконец нашла себе работу… в банке. Да, в банке. Представьте себе. В банке из-под пепси-колы. Я ходила по улицам в костюме банки и раздавала рекламные листовки. Работодателей не волновал мой внешний вид, потому что банка его надежно скрывала. Я начала получать более-менее стабильный доход. А с музыкой завязала. Ну, по крайней мере, на тот момент я была в этом абсолютно уверена. Кому нужны мои песни? Мою судьбу, как всегда, решил случай.
Глава 3. Перевернуть планету вверх дном
Работа в банке и редкие концерты постепенно стали приносить более-менее устойчивый доход. И хотя жизнь моя была максимально далека от идеала, я смогла совершить еще один шаг в его направлении и позволила себе снять однокомнатную квартиру, ни с кем ее не деля. Нашла фантастически заманчивое предложение – шестьдесят долларов в месяц (копейки!) – да еще и в любимом мной Царицыне. Кстати, недалеко от того памятного разрушенного здания, где двумя годами ранее почти разделила трапезу с бомжами. Здание было на месте. Бомжи наверняка тоже. На всякий случай проверять их наличие я не стала. Впрочем, дом, в котором я нашла себе жилье, не сильно от тех руин отличался. Едва войдя в подъезд, я сразу поняла, почему за квартиру просят столь фантастически маленькие деньги. Дом выглядел так, будто его бомбили. В полу зияли сквозные дыры, и при желании можно было рассмотреть, что делается в подвале. Квартира оказалась примерно в таком же состоянии, но с моим тогдашним доходом привередничать не приходилось, и я туда переехала. В первую же ночь обнаружила, что живу не одна – на кухне откуда ни возьмись (скорее всего, из подвала) материализовалась огромная рыжая крыса. Чувствовала она себя там по-хозяйски и страшно удивилась, когда обнаружила, что на ее законной жилплощади поселился кто-то еще. Окинув меня оценивающим взглядом, крыса вернулась к инспекции кухонных ящиков и столов. Ассортимент мою соседку вполне удовлетворил, особенно ее вдохновили сосиски. Крыса аккуратненько выгрызла их из полиэтиленовой оболочки, а потом поволокла эту шкурку куда-то в укромный уголок. Я – юный натуралист со стажем – не могла упустить редкий шанс и решила завязать с ней отношения. Для начала, думаю, надо бы ее искупать, все-таки подвальный житель, кто знает, какая там антисанитария. Положила в ванной кусочек сыра и заняла наблюдательный пост в коридоре на полу. Жду крысу, а чтобы не терять время даром, пишу песню «Ветром стать». Когда был дописан второй куплет, крыса обнаружила свое присутствие – вальяжно продефилировала по коридору в ванную. Зашла, осмотрелась, увидела сыр и замерла в нерешительности: есть явно хотелось, но смущали лужи на полу ванной: мокрые лапы, видимо, не входили в планы животного. Знаете, что она придумала? Вспомнила про шкурки от сосисок, которые сама же недавно где-то заныкала. Принесла эти шкурки в зубах в ванную. Постелила их на пол. И по ним уже дошла до сыра. Я, воспользовавшись тем, что крыса увлеклась трапезой, ее поймала – опыт-то у меня внушительный, и ужей, бывало, ловила, и ящериц. Посадила в ванну, пустила струю воды из крана – крыса моя как завизжит! У меня чуть уши не лопнули. Вывернулась она из моих цепких объятий и исчезла в ближайшей дырке в стене. Больше я ее не видела. Что характерно, других крыс в квартире тоже не наблюдалось, хотя в подвале они тусовались большой толпой. Видать, моя передала товарищам по цепочке: «Не ходите туда, там, конечно, сосиски дают, но зверей при этом мучают так – живыми не уйдете».
