Именно поэтому мне хочется получить свой заказ и убраться отсюда домой, к экрану телевизора, который точно не из 1990-х.
— Подожди.
Я оборачиваюсь на голос. Оказывается, что это тот парень, в которого я только что врезался… или который врезался в меня — не уверен, кто в кого. Он смотрит на меня, но я его не узнаю. На его лице появляется забавная ухмылка, и он грозит мне пальцем.
— Ты… и Эшли Уэскотт... — он кивает головой, как будто только что сообразил, что к чему.
— Нет, — возражаю я. — Ты обознался.
Я снова поворачиваюсь к барной стойке, хотя уверен, что он все еще пялится на меня и грозит пальцем. Карен замечает меня и протягивает коричневый бумажный пакет.
— Держи, Рэм, — она улыбается мне по-матерински нежной улыбкой. Я знаю, что она слышала, что сказал тот парень, и, вероятно, слышала, что я ответил ему, но мне было все равно.
— Сдачу оставь себе, — говорю я и протягиваю ей деньги.
Я тянусь за пакетом, но она не отпускает его и смотрит на меня.
— Все будет хорошо.
Она сочувствующе улыбается и отпускает бумажный пакет.
Я ничего не отвечаю и стараюсь не реагировать на ее слова. Надвинув козырек кепки, пряча глаза, я направляюсь к двери в углу бара. Несколько секунд спустя я кладу ладонь на старую деревянную раму. Дверь со скрипом открывается, а затем захлопывается за моей спиной.
На улице дует прохладный октябрьский ветер. Я чувствую, как он пронизывает меня до самых костей, и по спине сразу же пробегает дрожь. Не знаю, чем вызвана эта дрожь: холодом или мыслями, которые крутятся у меня в голове. В любом случае, здесь, на улице, чертовски лучше, чем в переполненном баре, это уж точно. По крайней мере, никто не выдвигает никаких предположений. Никаких сочувствующих улыбок или шепотов за спиной. Темной ночи было все равно, что она ушла.
Я останавливаюсь, берусь за ручку двери своего грузовика и запрокидываю голову, глядя вверх. На темном небе ярко сияют звезды.
Мы обманули весь город. Абсолютно. Всех. Даже сейчас, спустя время, они просто не знают, что и думать. У половины из них постоянно вертелись на языке вопросы, как будто они не могли молчать, вопросы появлялись и появлялись, снова и снова. Другая же половина все додумала сама — хотя, совершенно точно, никто, черт возьми, не знал всю историю.
Мой взгляд устремлен далеко в небо, и тут я замечаю падающую звезду. В одно мгновение она была — и вот ее нет. Я опускаю голову вниз и невесело смеюсь.
Так же, как и мы, да?
Я глубоко вздыхаю, открываю дверцу машины и, швырнув пакет на сиденье, залезаю в грузовик. Но, вставив ключ в замок зажигания, замираю и думаю о парне из бара. И о ней.
