— Что ты имеешь в виду?
— Он бережет твое душевное спокойствие, — пояснила я. — Оберегает от неприятных вестей. В противном случае тебе бы уже было известно, что группе темных магов несколько недель назад удалось воскресить Арлиона из мертвых.
Натаниэль превратилась в каменное изваяние, а затем медленно повернулась ко мне. Ее лицо теперь напоминало лицо статуи, выполненное из белоснежного мрамора, — безупречное, но абсолютно безжизненное.
— Ты лжешь.
— Спроси его сама, — предложила я. — Вашему королю известно об Арлионе, и я сомневаюсь, чтобы он утаил такую важную информацию от своего советника.
Спокойствие слетело с нее, как осенняя листва с дерева, и в тот момент я увидела ее настоящие чувства, сменяющие друг друга, — смятение, изумление, неверие.
Страх.
— Нет, — с трудом прошептали ее идеально очерченные губы. — Нет. Он же уничтожит нас всех!
Позабыв о том, что ей полагалось в любой ситуации оставаться хозяйкой положения, она торопливо подхватила юбки и бросилась вон, а я устало опустилась на скамейку, чувствуя себя выжатой досуха тряпкой.
М-да, совсем не такого поворота я ожидала от этого вечера. Мать… Ну надо же. Я совсем не стремилась к знакомству с ней и не собиралась ее искать, а тут такая встреча…
Самое странное было то, что я не ощущала особой боли после этого разговора. Опустошенность была, чувство обиды, но не было ощущения, будто меня предали, как после ареста в Валенсии. Конечно, меня угнетало, что мать избавилась от меня, как от помехи, а потом завела собственную семью, но я уже давно свыклась с мыслью, что никогда не была ей нужна. Да и ничего нового я, по сути, не узнала, только подтвердились старые догадки.
— Судя по тому, с каким выражением лица она направилась к дому, рискну предположить, что ты рассказала ей об Арлионе.
Глубоко погрузившись в свои мысли, я не услышала приближающихся шагов и вздрогнула от неожиданности. Но голос был знакомым, и я уставилась взглядом в пол перед собой, а Адриан вошел внутрь и сел рядом.
— Хотелось сбить с нее этот самоуверенный вид, — буркнула я, а потом все же посмотрела на архивампира. — Ты знал, что Натаниэль Каэйри — моя мать.
— Знал, — подтвердил он. — Но подумал, что тебе будет неприятно вмешательство посторонних в личные дела, даже если они знают что-то, чего не знаешь ты.
Я хотела возразить, но осеклась. В памяти всплыли сны об Арлионе Этари и Исабеле Вереантерской. Ведь мне тоже известна правда о близком Адриану человеке, и я точно так же не желаю об этом говорить!
