Из доктрины Грамши следует, что революционеры должны сконцентрировать свои усилия не на прямых действиях, а на проникновении в школы, на кафедры, СМИ, театры, художественные и музыкальные студии, дабы с их помощью подрывать культурную гегемонию правящего класса. Если это невозможно (хотя, спрашивается, почему невозможно?), надлежит создавать контркультуру, но не замыкающуюся внутри себя субкультуру, а именно альтернативную модель культуры, которая стремится стать мейнстримом. Так когда-то рок-н-ролл в СССР был почти исключительно подпольным явлением, но магнитофонный самиздат буквально в течение нескольких лет превратил непричесанных деятелей андеграунда во всеобщих кумиров. Правда, ненадолго – как только в массовом сознании произошли культурные деформации, бывшие яростные бунтари превратились в респектабельных звезд шоу-бизнеса средней величины. Шевчук и Кинчев ударились в поповщину и воспевание святой Руси (последнее время, кстати, Шевчук пытается вернуться к бунтарству), Гребенщиков развлекает публику на корпоративных вечеринках, имидж нынешнего Бутусова совершенно не вяжется с образом холодного нигилиста, надсадно исполняющего «Шар цвета хаки» или «Скованные одной цепью». В сотни или даже тысячи раз съежилась и аудитория бывших неформалов.
На начальной стадии революционного процесса даже думать нечего о штурме власти, сначала надо добиться культурного влияния на массы. Вспомним 70–80-е годы XIX в.: одни карбонарии шли в народ рассказывать о социализме, другие подались в террористы, рассчитывая с помощью бомб быстро покончить с царским режимом. И вот ведь какой парадокс: хотя с практической точки зрения бомбисты ничего не добились, именно они оказали колоссальное влияние на сознание людей, хоть и не стремились к этому, а те, кто пытался воздействовать на сознание, потерпели полный провал. Имела место ошибка с выбором целевой аудитории: крестьяне оказались абсолютно глухи к непонятным идеям Маркса и Кропоткина, а вот у разночинной интеллигенции (не у всей, конечно) бомбисты вызывали почти щенячий восторг. Вот эта-то органическая интеллигенция и разъела, словно кислота, устои абсолютной монархии, притом что абсолютная часть народной массы сохраняла пассивную лояльность режиму вплоть до 1905 г.
Как же добиться воздействия на массовое сознание? Утверждение альтернативных культурных символов, создание новой знаковой системы понятий, утверждение нонконформистских идеалов – это кропотливая напряженная работа, которую надо делать с умом. Митинговым наскоком и принятием идеологически выдержанной резолюции тут ничего не добьешься.
