Хорошо, что у нее был муж! Иначе ее бы выгнали вон из еврейской организации. Этот ХИАС ей показался ни чуточки не отличающимся от ОВИРа. Какие там люди работали! Все как на подбор — бумажные крысы, въедливые, пытающиеся подловить на каждом слове, ставящие в положение воришки, жулика, обманщика. И просящего. А они — крысы эти бумажные! — имеют право решать: дать тебе бумагу или нет! А? И еще деньги за это получают. Но девушка хорошо знала о подписании Хельсинкского договора о воссоединении семей и вела себя довольно самоуверенно, если не сказать нагло. Она и жену судьи хоккейного пыталась воодушевить: «Мы являемся частью оружия холодной войны. Потом нами, цифрами, смогут манипулировать, говоря: видите, сколько их выехало из ужасного СССР? Так что не волнуйтесь уж очень». Но Люда, жена судьи, все-таки не хотела быть этим оружием.
— Евреям, может, легче. Они везде у себя дома. Они могут быть только евреями либо еще кем-то. Русские евреи. Австрийские евреи. О русском так разве скажешь? Можно разве быть еврейским русским? Я себя все-таки неловко чувствую, когда одни евреи вокруг, будто я что-то не то сделала. Виновата будто, представляешь? А вот он, мой муж, он никогда так себя не чувствует. Это все вокруг виноваты! Потому что он обиженный еврей, а? И чего мы должны наговаривать, скажи пожалуйста? Прямо меня пытали там, а? У меня муж и сын, и я из-за них выехала. А получается как-то все подловато, нет? И их деньги я бы в руки не взяла, тьфу. И советские сволочи — дали бы людям вывозить свои деньги, не надо было бы с этими организациями связываться. Все политика.
Девушка наша не думала о деньгах, как жена хоккейного судьи. Она их с радостью взяла и тут же потратила. Купила себе одежды, в которых ходили венские девушки. Чтобы поскорее превратиться в местную жительницу. Она смело заходила в маленькие магазинчики, и сразу же, звоночек на дверях еще дребезжал, оповещая о приходе клиента, она объявляла, что не говорит по-немецки. Иначе на вас сразу накидывались и после «гуттентаг» тараторили и улыбались. И получалось, что надо сразу говорить, что тебе угодно, либо уматываться. А девушке хотелось посмотреть, пощупать и померить. Она была такой покупательницей, которые все сами хотят найти. Но главное же, конечно, на бирку с ценой взглянуть. Но, в конце концов, она купила, не из-за подходящей цены, а потому что очень уж понравилось, платье. И все в магазине, конечно, тоже тараторили одобряющие какие-то фразы. Хотя они бы их тараторили в любом случае, им продать надо. И после платья девушка купила туфли и сумку. Все в одном тоне. Кремлевской кирпичной стены. Правда, кушак на платье был ярче, вроде мокрого кирпича, ну, бросили на советской стройке, как всегда.
