* * *
В орнамент золотого занавеса, служащего фоном для средневековой Мадонны, подчас вплетается изображение белого пеликана, символа жертвенной смерти Христа (согласно легенде, белый пеликан в экстремальных условиях кормит птенцов своей кровью). Как мы помним, в момент смерти Иисуса на кресте «завеса в храме разодралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни рассеялись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святый град и явились многим» (Мф, 27: 51–53).
Комментаторы отождествляют храмовый занавес с плотью Христа. И полагают, что со смертью Иисуса преграда между человеком и Богом исчезла.
* * *
Именно момент исчезновения границы, ограды, предела, преграды – момент ПРЕОБРАЖЕНИЯ – изобразил художник Густав Климт в своем шедевре – картине «Золотая Адель».
Четверо вошедших в Пардес, или Еще раз о «Золотой Адели»
Чему учит притча «О четырех мудрецах, вошедших в Пардес»?
Дорога в Пардес начинается за вышеописанным небесным занавесом. Ни объездов, ни обходных дорог. Талмуд рассказывает нам о мудрецах-смельчаках, пустившихся в опасный путь. Туда и обратно. Они преодолели заветную черту и оказались в чертогах Небесного дворца. О том, чем закончилось предпринятое путешествие, лаконично повествует Книга. Далее идут километры толкований того, что же случилось с нашими героями в сокровенном мире.
«Четверо вошли в Пардес: Бен Азай, Бен Зома, Ахер и рабби Акива. Сказал им рабби Акива: «Когда вы достигнете плит чистого мрамора, не говорите: „Вода! Вода!“– потому что сказано: „…рассказывающий небылицы долго не устоит перед Моими глазами“. Бен Азай глянул и умер; о нем Писание говорит: „Дорога́ в глазах Господа смерть тех, кто предан Ему“. Бен Зома глянул – и повредился (в уме), и о нем Писание говорит: „Мед нашел ты – ешь в меру, а то пресытишься им и изрыгнешь“. Ахер – порубил посадки; рабби Акива вошел в мире и вышел в мире». Вавилонский Талмуд (Хагига, 146).
* * *
Рабби Акива, герой, подвижник, возлюбленный Творцом посвященный и просвещенный читатель Книги, владеющий тайной пароля, «вошел в мире и вышел в мире». Не изменив гармонию. Целокупность творения.
Рабби Бен Азай, «усердный в изучении Торы», глянул и умер. Душа не смогла расстаться с возлюбленным светом и дезертировала, не вернулась обратно.
Рабби Бен Зома, «несравненный толкователь» Текста, глянул и повредился (в уме). Ностальгия по однажды увиденному лишила мудреца возможности жить адекватно в бренном мире.
