, некоторые его сочинения были напечатаны в «Вестнике Европы» за подписью «Б». Что касается самого перевода, то оригинал вполне мог заинтересовать поэта, был близок ему по настроению. Тема неотвратимости гибели всего живого, скоротечности земной радости – одна из постоянных тем в лирике Батюшкова первого периода
[113]. «Срубленное дерево» вполне вписывается в лирику поэта этих лет и стилистически. Такое предположение, наконец, подтверждается и чрезвычайно высокими поэтическими достоинствами перевода, которые выдают в его авторе крупного мастера, каковым и был уже в 1807 году К.Н. Батюшков.
Перевод тем еще выгодно отличается от других ранних опытов воссоздания испанской лирики на русской почве, что осуществлен он был, видимо, с довольно близкого прозаического перевода (собственно говоря, по современным понятиям – подстрочника), напечатанного двумя годами ранее в «Северном вестнике»[114].
Из несомненных упущений, которых совсем немного (что делает честь составителю столь масштабного и первого у нас издания подобного рода), хотелось бы упомянуть лишь чрезвычайно популярный в XIX веке «Сонет Святой Терезы» в переводе И.И. Козлова[115]. Об авторстве этого известнейшего сонета, одной из жемчужин испанской лирики золотого века, до сих пор идут споры. Однако, по новейшим данным, он вряд ли принадлежит перу Тересы де Хесус (1515–1582), возможно, самой заметной фигуры в так называемой литературе мистиков, неотъемлемой и характернейшей (наряду с драматургией и плутовским романом) части испанского Возрождения[116]. По предположению М.П. Алексеева, с текстом этого сонета Козлова мог познакомить испанский посланник в Петербурге Мигель Паэс де ла Кадена, с которым был также знаком и А.С. Пушкин[117]. Это предположение подтверждается удивительной близостью перевода к подлиннику[118]. Знаменательно при этом, что если бы И.И. Козлов, поэт с безукоризненным музыкальным слухом, в полном смысле работал с оригиналом, он не мог бы не заметить и не попытаться передать уникального фонетического оформления стиха, ощущения молитвенной завороженности, создаваемой аллитерациями и повторами:
No me muéve, mi Dios, para quererte
el cielo que me tienes prometido;
ni me mueve el infierno tan temido
para dejar por eso de ofenderte.
Tu me mueves, Señor, muéveme el verte
clavado en esa cruz, у escarnecido;
