— Спасибо, — прошептала она.
— За что?
— За то, что хочешь меня, несмотря на то что я идиотка.
— Все в порядке, — сказал он, целуя ее за ухом. — Я тоже идиот.
Она обвила руками его шею, а он запустил ладони в ее волосы. Смех застыл у них на устах, и приятное возбуждение внизу животов свидетельствовало о том, что в этот раз все будет действительно серьезно.
Пятьдесят две минуты
Язык тел Макса и Кэрис давал им понять, что они злятся друг на друга. Внутри стеклянного шлема его лицо морщилось, когда он произносил слова, которые она не в состоянии была услышать, он жестикулировал руками быстрее, чем шеф-повар, измельчающий овощи. Тем временем в ее позе читалось поражение: спина ссутулена, хотя тело шевелится — жертва вечного движения невесомости.
— Я знаю, — говорит она, несмотря на то что он ее не слышит. — Я задала Озрику неправильный вопрос. Я впустую потратила наш шанс, и ты на меня злишься. Я знаю.
Они потеряли связь. Они не могут говорить или слышать друг друга. Озрик пропал. В последовавшем за этим безмолвии фрустрация[13] Макса превратилась в злость, и Кэрис, которой надоела его враждебность, поднимает руку перед его лицом, ожидая полного внимания, и начинает снова и снова прижимать четыре пальца к большому, показывая международный жест, означающий «бла-бла-бла». Разгневанный, он воскрешает свою агрессию, произнося слова, которые Кэрис никогда не услышит, но он всегда будет сожалеть о них.
Они несколько минут продолжают бороться в тишине, дрейфуя в сторону темноты. Когда успокаиваются, Макс сворачивается в клубок, охватив руками свой шлем, прижав колени к груди, и кричит. Он кричит от беспомощности их положения, оттого, что они застряли здесь и плывут в ночь, не получив полных инструкций в ЕКАВ. Он кричит о том, что не должен сейчас быть здесь, с ней, что он пробовал все, чтобы оставаться в стороне, соблюдать закон утопии, оставить ее. Но больше всего кричит из-за положения, которое сейчас угрожает ей по его вине. Через час, даже меньше, она умрет, а ему придется смотреть на это.
Она не слышит его крика. Она видит, как он, свернувшись, принял позу эмбриона, по его телу проносятся судороги, когда Макс вымещает свои эмоции. Она замечает, как они проходят волнами по его телу к конечностям. Наблюдая за этим крахом, Кэрис знает, что есть звук, которого она не слышит, и на мгновение рада этому.
Она протягивает ладонь и кладет ее на руку Макса. Вначале он пытается отмахнуться, но она настаивает.
