Этого требовали обычные правила приличия, но Ола почувствовала: герцога заставляла рисоваться перед ними не только вежливость.
Все было, конечно же, в рамках приличия, поскольку происходило на глазах братьев и отцов дам, однако девушке было немного неприятно видеть, какое удовольствие от этого получает Джон.
В одну из редких минут, когда они остались одни, Ола произнесла:
– Хм!
– Что, простите?
– Я сказала «хм»! И это должно было прозвучать язвительно. Вчера вы едва не заставили меня рыдать над рассказом о своих злоключениях на ярмарке невест. Я думала: бедный, как он страдает от постоянного внимания настырных женщин! Но сейчас я вот что вам скажу, сударь: на самом деле вы будете больше страдать, если ни одна женщина не обратит на вас ни малейшего внимания. И поделом вам!
Герцог зашелся смехом.
– Вы ошибаетесь, сударыня. Честное слово, ошибаетесь! – сказал он.
– Я знаю, что не ошибаюсь. Вы – прожженный ловелас – заманиваете мотыльков на свой огонек, чем и наслаждаетесь.
– Это всего лишь способ выживания, не больше. До тех пор, пока вокруг меня столько женщин, я в безопасности, потому что так ни одна не сможет сказать, будто я уделяю ей особое внимание. Я придумал такой способ несколько лет назад, когда был еще почти мальчишкой, а мои родители уже начали сводить меня с «подходящими» невестами. У меня не было ни малейшего желания обзаводиться наследником. Я даже влюбляться не хотел. Я видел в том лишь неудобства.
– Какие же?
– Какие? Да то, что меня повесят, выпотрошат и четвертуют, – ответил герцог. – Когда женишься, ты уже не можешь ходить, куда тебе заблагорассудится, и наслаждаться жизнью, как прежде. Если ты это сделаешь, то кому-то причинишь боль, просто тем, что ты не рядом.
– Другими словами, – сказала Ола, – вы не хотите оказаться связанным и поэтому не женитесь.
– Это правда, но до тех пор, пока я не полюблю так, что все остальное перестанет иметь значение, – ответил герцог.
– А поскольку вы избегаете любви, то обречены на холостяцкую жизнь, – будничным тоном промолвила Ола. – Я не говорю «на одинокую», потому что вы явно не будете страдать от одиночества, однако это будет жизнь без любви.
Герцог минуту обдумывал ее слова.
– В моей жизни были женщины, конечно, – наконец сказал он, – но они ничего для меня не значили. Расставаясь с ними, я их без труда забывал.
У Олы перехватило дыхание. Девушка знала, что ей уготована та же судьба.
Поскольку Джон больше никогда ее не увидит, очень скоро она выветрится из его воспоминаний.
