Однако потом она вздохнула и снова пригорюнилась:
«Наверное, он то же самое говорил бы любой принцессе. Вот чем плохо стоять выше остальных – поди знай, что у них на уме».
Когда Ола пила кофе, в дверь постучали. Грета пошла открывать и вернулась с письмом.
– Это вам, – сказала она, протягивая конверт Оле.
На конверте было написано:
«Ее королевскому высочеству принцессе Релоле».
Раскрыв его, она прочитала:
«Буду ждать вас внизу ровно в 10. Мы едем кататься верхом.
Джон».
«Так он не забыл меня!» – возликовало ее сердце, но тут же девушку охватила другая, страшная, мысль.
– Грета, вы не забыли взять мою амазонку? – спросила она.
– Разумеется, взяла, – негодующе ответила Грета, оскорбленная подобным предположением.
Через несколько секунд компаньонка достала суконное платье и обмела его щеткой. Платье идеально подходило к фигуре Олы, оно выгодно подчеркивало ее тонкую талию и широкие бедра. Под него она надела белоснежную рубашку с оборками вокруг шеи и на груди, а также с жемчужной брошью под горлом.
В качестве головного убора нашлась смелая черная шляпа, украшенная белыми лентами, ниспадавшими на спину.
Ровно в десять ноль-ноль Ола спустилась вниз. Герцог уже ждал ее. Он был в безукоризненном жакете, бриджах для верховой езды и сияющих черных сапогах.
Увидев девушку, Джон поклонился.
– Доброе утро, фрейлейн Шмидт, – произнес он. – Ваш скромный сопровождающий прибыл, и он полагает, что ваша красота затмевает солнце. Каждый мужчина, увидевший вас рядом со мной, начнет волосы на себе рвать оттого, что я обошел их всех.
Она, звонко рассмеявшись, ответила:
– Вы говорите так, будто я скаковая лошадь.
– Нет, вы – приз. Но идемте, я покажу вам чудесные вещи.
Ола вышла следом за герцогом из гостиницы и увидела слугу, державшего трех коней. Один – его собственный скакун, второй – черный жеребец могучего сложения, и третья – небольшая, но грациозная кобыла молочно-белого окраса.
При виде последней кобылицы Ола вскрикнула от восторга.
– Она ваша? – спросила девушка.
– Нет. Никому не говорите, но я позаимствовал ее на время из королевской конюшни. Однако позвольте помочь вам забраться в седло.
Герцог, обхватив Олу за талию, мигом усадил девушку на лошадь.
– Едем на Роттен Роу, – сказал он.
На нее нахлынула такая радость, что сердце защемило. Все заботы отошли на задний план, потому что сейчас не существовало ничего, кроме этого изумительного дня, этого мужчины и этого безудержного счастья.
